ГЛАГОЛОМ ЖГИ!

Любовь Бессонова. "Депрессия". Библиотека журнала "ГОРОД" - Литераурное агентство Вячеслава Смирнова. Тольятти. 2002. Тираж 200 экз.

В последней на сегодняшний день книге стихотворений Любови Бессоновой, которая вышла в свет в библиотеке журнала "ГОРОД" под названием "Депрессия", мне очень приглянулось одно-именное стихотворение. Вот оно:

Депрессия-1

Ей отключили электричество. Она блуждает в темноте. И водки энное количество Побулькивает в животе.

Тоска по жилам разливается -
Такую водкой не унять.
А как все это называется -
Ей абсолютно наплевать.

Луна веревочного лестницей
Висит у мира на краю.
Она ведь даже не повесится,
Поскольку хочет быть в раю.

Приглянулось - в значении "запомнилось сразу", с первого взгляда, прочно и основательно засело в моей памяти. Образы и чувства, запечатленные поэтессой в этих простых, почти протокольных по своей точности строчках поражают цельностью, упорядоченностью. Тремя строфами, по сути, удалось рассказать о судьбе человеческой, характере личности, привычках, мировоззренческой позиции героини.

Объективное описание в первом четверостишии дает законченную картину бытовой неустроенности. Этим фактом в наше время не удивишь, информативная сторона уже не способна глубоко волновать, хотя и вносит некую тревожную ноту в сознание. Что за нетрезвый человек слоняется по темной квартире; чем он примечателен и почему так не устроено его бытие, - тревожит еще не очень (а кому сейчас легко?). Однако же это "энное количество" цепляет крепко и, не отпуская, ведет за собой по пространству стихотворения дальше...

Отсюда логически и художественно приходим к эмоциональному (пусть и очень сдержанному, чему есть свое объяснение) повествованию во второй строфе. Наблюдаемая тень и слышимые звуки внешнего мира, обозначенные вначале, переходят в сферу внутреннего переживания: "тоска по жилам...".

Заметьте, не по венам из живота вместе с водкой, а по жилам. Сугубо индивидуальный механизм распространения эмоций, между прочим. Терпеливых и выносливых, не

ропщущих под любым физическим и душевным грузом называют двужильными, отсюда образ внутренней стойкости. Не противостояния как такового, не борьбы за место под солнцем, не во имя чего-то, - имена и прочие названия вообще не интересуют героиню. Только движение, только действия, возможность (пусть даже кажущаяся) действий составляют внутреннюю природу героини. Нужно не стоять на месте, а выбираться из бездны, и здесь все средства хороши, кроме тех, которые от лукавого. Первый очевидный способ, к которому прибегает героиня - карабкаться по веревочной лестнице луны, твердо прикрепленной за край мира, вперед и вверх чтобы только быть. Быть в мире, который отключает свет и не дает других доступных средств, кроме булькающего алкоголя, для борьбы с тоской и мраком. А значит, номера у депрессии будут меняться по возрастающей. Но это уже затрагивает будущие сюжеты, которых касаться - значит выходить за рамки анализа данного замечательного стихотворения, вовлекаться в другие, не столь значительные с точки зрения самостоятельной ценности, вещи.

Какими же поэтическими средствами Любови Бессоновой удается достичь поэтической вершины в стихотворении "Депрессия 1"? Лексически автор отводит ключевую роль глаголам. Мне даже кажется, что можно опустить все другие части речи в этих стихах, а оставить только обозначения действия - и то "Депрессию 1" можно назвать состоявшимся стихотворением. Взгляните:

... отключили ...
... блуждает...

...
побулькивает ...

... разливается
... не унять
... называется
... наплевать

...

висит ...
... не повесится
... хочет быть ..!

Стилистически стихотворение обставлено очень скромно. Развернутые мета-форы: разливающаяся по жилам тоска, которую не унять водкой, да висящая на краю мира веревочная лестница луны. Обращение автора к перефразированию народной поговорки плюс задействование редко встречающегося в стихах образа луны, казалось бы, не смогут ничего добавить к мировой сокровищнице лите-ратуры. Однако видно, как этот скупой стилистический аккомпанемент, сопровождающий сдержанные эмоции на фоне строгого логического повествования, способен воплотиться в грандиозное поэтическое произведение.

Фонический анализ дает любопытный результат также. Глагольная рифма, на которой строится вся ведущая вторая строфа, настолько органична и всеобъемлюще выразительна, что заставляет задуматься над устоявшимся мнением: дескать, употребление глаголов для рифмовки - признак недостаточности мастерства поэта?

Александр ФАНФОРА

Игорь Мельников. "Звездолет для одуванчиков". Библиотека журнала "ГОРОД" - Литературное агентство Вячеслава Смирнова. Тольятти. 2002. Тираж 200 экз.

ЗВЕЗДОЛЕТ ДЛЯОДУВАНЧИКОВ

За углом, за поворотом. ..Ив первом, и во втором случае - изменение траектории. Но есть разница. За поворотом - это когда повернул, или повернуло: есть волевое усилие, свободное или вынужденное. За углом - просто немного в стороне. Рукой подать. Можно заглянуть, а можно и пройти мимо чего-то уже известного, оставить на другое время.

"За углом" - один из характерных образов поэзии Игоря Мельникова. Я не скажу "любимых" (как, впрочем, и о других, живущих на страницах его книги). На мой взгляд, Игорь пишет не о том, что любит - он не акцентирует свои пристрастия, - но о том, что знает. Другое дело, что знание это пронизано любовью, как солнечным светом вода. Итак, если любовь является одной из составляющих мира и взгляда Игоря на мир, то что же - за углом?

Вечность. Здесь, на улицах, заполненных спешащими или праздными людьми, шумом проезжающего транспорта, обрывками разговоров и клочками газетных страниц, она соприкасается с человеческим ми¬ром в форме времени, которое видится поэту в образе юности. Юность не осознает себя, как и мир (мысль, неоднократно подчеркнутая в ряде стихотворений). Мы говорим о юности, когда непоправимо взрослеем. Тогда мы оглядываемся с горечью и сожалением на залитые солнцем и теряющиеся в голубой дымке дни -и встречаем взгляд времени, которое говорит нам: поздно. Время ушло - осталась вечность, но опять мало кто заметил это. Но тот, кто заметил, и начинает исследовать открывшееся необъятное пространство, видит, что оно состоит из бесконечной череды других стран, других миров.

У Игоря встречается рифма "мира - квартира", хорошо передающая конфликт времени и вечности и особенность взгляда, одновременно обозревающего весь диапазон явлений, заключенных между этими полярными понятиями. Квартира - тоже мир,свой, маленький мирок, в котором человек отдыхает и прячется от большого мира, в котором ему легче и проще быть человеком, сохранять свою индивидуальность. Квартира - царство времени, перемен - времен года, моды на одежду и образ мыслей и так далее. Мир, демонстрируя нам непреложность своих законов, с которыми мы не можем не считаться, напоминает о вечности. А что же поэт? Он - прохожий, он заглядывает в окна, ловя взгляд комнатного гнома, наблюдает за своим отражением среди отблесков неоновых огней в витринах. Он путешественник, оставляющий квартиру и устремляющийся навстречу другим мирам (микро- и макро-) и новым впечатлениям, и возвращающийся, чтобы в тишине переложить их в новые мудрые строчки. И он уже знает, что когда-нибудь не захочет вернуться.

Строчки, составляющие ткань стихотворений Игоря Мельникова, легки. Словесная ткань прозрачна. Но эта прозрачность для умеющего видеть не моно-тонна - она пронизана светом, живым, пламенным блеском, чистыми звенящими звуками; она глубокая и живая.

Это в общем. Потому что почти о каждом отдельном стихотворении пришлось бы написать не меньше. Несмотря на легкость и прозрачность конструкции, они несут большую смысловую нагрузку, не совсем, правда, привычную обыденному сознанию. Они всегда драматичны, явно или неявно споря с кажущимся единственно возможным ходом прагматичной мысли. Они красивы, как башня, уходящая в небо, выстроенная по законам искусства. Собранные в книгу, которой автор дал на первый взгляд ребячливое название "Звездолет для одуванчиков", они представляют собой как будто осколок метеорита, волею случая упавшего на землю из другого, вечного мира, имя которому - поэзия.

"Все вечно. И капли срываются вниз.

И ставят, разбившись, последние точки".

Елена КАРЕВА

ОСЕННЕЕ СЕРДЦЕ

Владимир Мисюк. "Письма осени". - Литературное агентство Вячеслава смирнова. Тольятти. 2002 г. Тираж 500 экз.

Писать об осени во времена так называемого застоя считалось чуть ли не инакомыслием. Бытовало твердое мнение, что советский поэт обязан пробуждать радостные чувства. Осень старательно вымарывалась из книг. Поэты же, напротив, любили описывать именно это время года - "очей очарованье". Стихи об осени, собранные вместе, могли бы претендовать на увесистый том, антологию "осенней лирики".

Золотые времена застоя давно миновали. Теперь разрешено писать о чем угодно и как угодно, но, к удивлению и читателей, и критиков, хороших стихов на страницах литературных журналов и газет не прибавилось. Вот почему поэтический сборник поэта из Тольятти Владимира Мисюка - "ПИСЬМА ОСЕНИ" стал для меня приятной неожиданностью.

Поэт Игорь Шкляревский в пору своей юности писал:

Однажды в юности, летящей
На крики на веселый свист,
Я заглянул в почтовый ящик,
А в нем лежал осенний лист...

Написано озорно, весело, но вместе с тем читателя одолевает неизъяснимое чувство грусти, предстоящей утраты... В "Письмах осени" Владимира Мисюка осенние листья так же приобретают некое символическое значение - в них таится грустный рассказ о быстротечности жизни, которая то ли еще не наступила, то ли уже прошла - ни сон, ни явь.

Осень в лирике В. Мисюка воспринимается не только как время года, но и как метафора, со-стояние души:

Растворилась больная душа В птичьем гаме.
Слышишь, листья сухие шуршат Под ногами?
Слышишь, листья сухие шуршат, Опадая?
Боже мой, как же ты хороша, Молодая!

Адрес отправителя "Писем осени" - "осеннее сердце" поэта, особенное осеннее миросозерцание автора, где есть и воспоминания о детстве, и любовь, и чья-то угасающая жизнь (стихотворение "Старуха"), и осенние пейзажи, и "творчество и чудотворство", и многое другое... Эти письма, окрашенные, как правило, в золотисто-грустные тона, читать не скучно - в книге есть свой сюжет, своя интрига, своя музыка. А некоторые миниатюры привлекают живописностью и лаконизмом:

Воскресенье. Осенний парк

В небо голые ветви простер. Лист передний, Как Жанна д'Арк, Взошел на костер.

Удачным дополнением к стихам Владимира Мисюка является графика Марины Шляпиной. Иллюстрации к книге очень точно улавливают настроение поэта, его творческий почерк.

Поэтические пристрастия автора четко обозначены - это Георгий Иванов и Николай Рубцов. С одним из "осенних" стихотворений классика русской поэзии Владимир Мисюк, задаваясь извечным вопросом, вступает в перекличку:

"Листья падали, падали, падали..." И ложились плашмя на траву. Жить на свете до старости надо ли? А, Иванов, молчите, ау?

Памяти другого классика- Николая Рубцова - посвящено одно из стихотворений сборника.

Листая станицы "Писем", наталкиваешься порой и на некоторую психологическую бедность "лирического героя": наряду со стихами-подлинниками соседствуют "двойники", которые придают "Письмам" определенную долю монотонности, прямолинейности ряда образов. Конечно, это можно отнести к просчетам в составлении книги, отсутствии опытного редактора, что становится уже общей бедой современного книгоиздания.

Поэт Владимир Мисюк вступил в зрелый "осенний" возраст (еще одна параллель с письмами осени), он автор трех поэтических сборников, вышедших в Тольятти, и ряда публикаций в московских журналах и газетах, в том числе - "Литературной России" и "Литературной газете". Ничего, что новый сборник лирики В. Мисюка вышел скромным тиражом. Убежден, слово поэта будет расслышано на литературном пространстве Отечества, потому что оно прочно связано с живой, а не выдуманной в литературных лабораториях, жизнью.

Владимир КОРОБОВ, Москва