ДОБЫТЧИКИ ЦВЕТА
контрдрама или жизнеутверждающая трагедия в нескончаемом действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Графиня МЕРЗАВСКАЯ - премерзкая старушонка
Графиня ТРУХЛЯВСКАЯ - дама с чучелом кошечки
Графиня ПЕТУШИНСКАЯ - та еще бабуля
Граф БРАВАДСКИЙ - ГОСПОДИН голубых кровей
Важный ГОСПОДИН - очень большая птица
и черте кто еще

На сцене четыре стула. Слева дверь, открывающаяся так, что закрывает проем. Периодически справа появляются люди и, проходя через сцену, выходят в дверь. Сидящие на стульях при их появлении замолкают и внимательно следят за их движениями. Постепенно частота их появления уменьшается. Цветовой фон в зависимости от действующей власти.

Сцена I
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Неизвестный.
МЕРЗАВСКАЯ. Вчера видела Метр.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да-а, ну и как он?
МЕРЗАВСКАЯ. Ничего. Как будто и не изменился.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Все такой же сморщенный?
МЕРЗАВСКАЯ. Да нет, вроде расправился.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Молодец какой.
ПЕТУШИНСКАЯ. Да какой же он молодец, этот ваш Метр. Скукожится весь, смотреть противно.
МЕРЗАВСКАЯ. А вам бы все смотреть. Разве можно судить о ком-то только по внешнему виду?
ПЕТУШИНСКАЯ. А по какому еще виду его судить?
МЕРЗАВСКАЯ. А по тому, который приятнее.
ПЕТУШИНСКАЯ. Так разве можно судить за приятный вид?
МЕРЗАВСКАЯ. Нет. Постойте. Фу-ты. Совсем меня запутали. За приятный вид нельзя, а за неприятный цвет можно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Все верно.
ПЕТУШИНСКАЯ. Верно-то верно, только какой у Метра цвет?
МЕРЗАВСКАЯ. Вы совсем нас скомпрометировали, милая. Неужели вам доставляет удовольствие все время нас компрометиронать?
ПЕТУШИНСКАЯ. Да перед кем вас компрометировать-то?
МЕРЗАВСКАЯ. Да вот хотя бы перед ним. (Киваете сторону Неизвестного.)
Неизвестный вздрагивает, смотрит на дам, затем вскакивает, подбегает к двери и начинает неистово дергать ручку. Дверь не открывается. Неизвестный резко прекращает это занятие и нервно возвращается на прежнее место, продолжая смотреть прямо перед собой.
МЕРЗАВСКАЯ. Псих какой-то.
ПЕТУШИНСКАЯ. И как только здесь таких держат? Таких сразу туда надо (Киваетна дверь.) к здесь приличные люди ожидают своей очереди.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Тише, девочки, он же услышит.
МЕРЗАВСКАЯ. И пусть слышит. У нас, может быть, свобода мнения.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А может у него что-нибудь болит?
ПЕТУШИНСКАЯ. Да нет, вид вроде здоровый.
МЕРЗАВСКАЯ. Болело бы, сказал бы. А то молчит как паяльник.
ПЕТУШИНСКАЯ. Какой еще паяльник?
МЕРЗАВСКАЯ. Гипсовый. Какой же еще? Вон, смотрите, как глаза вытаращил, вылитый паяльник.
ПЕТУШИНСКАЯ. По-моему, вы что-то путаете?
МЕРЗАВСКАЯ. А по-моему, вы слишком высокого мнения о своих достоинствах.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Зачем вы так. Графиня весьма достойная леди.
ПЕТУШИНСКАЯ. А при чем тут мои достоинства? Мы, кажется, говорили об этом ГОСПОДИНе.
МЕРЗАВСКАЯ. Дался вам этот ГОСПОДИН. В нем росту-то всего до звонка дотянуться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А по-моему, он не так уж и плохо выглядит. Но с зонтиком он выглядел бы куда более элегантно. Мне так нравятся мужчины с зонтиками. Ой, я сейчас. (Выбегаетза правую кулису.)

Сцена II
Мерзавская, Петушинская, Неизвестный.

МЕРЗАВСКАЯ. Как ужасно болит голова.
ПЕТУШИНСКАЯ. Есть масса чудесных способов избавится от головной боли.
МЕРЗАВСКАЯ. И вы все их, конечно же, знаете.
ПЕТУШИНСКАЯ. Ну, если вам так нравится сидеть с больной головой, пожалуйста, могу и помолчать.
МЕРЗАВСКАЯ. Это как раз и будет способ, о котором вы ничего не знаете.
Из-за правой кулисы со стоном выползает молодой человек, весь изодранный и в синяках. За ним медленно идут два здоровенных парня и периодически подгоняют его пинками. Сидящие на стульях с интересом следят за ними. Молодой человек подползает к двери и замирает. Один из здоровяков открывает дверь, затем они оба хватают молодого человека и закидывают его в дверной проем. Громко хохоча, они уходят за правую кулису. Оглядываясь на них, входит графиня Трухлявская.

Сцена III
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Неизвестный.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Фу, насилу отняла. (Приставляет зонт к Неизвестному.) Вот так гораздо лучше.
МЕРЗАВСКАЯ. Да вроде бы посимпатичней стал. Знаете, девочки, он мне даже стал напоминать моего соседа. Да-да, он тоже всегда носил с собой зонтик.
ПЕТУШИНСКАЯ. Да как был уродом, так им и остался.
МЕРЗАВСКАЯ. Почему вы всем недовольны. Зря вы так с ним. Он, в сущности, неплохой человек.
Незнакомец снова резко вскакивает, подбегает к двери и ожесточенно дергает ручку. Дверь не открывается. Незнакомец прекращает дергать ручку и садится на свое место. Графиня Трухлявская, ласково на него глядя, приставляет к нему упавший зонтик.
МЕРЗАВСКАЯ. А сейчас он особенно был похож на нашего соседа. Тот тоже так мужественно врывался к нам в квартиру. (Мечтательно закатывает глаза.)
ПЕТУШИНСКАЯ. Дикарь.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Неужели он вам никогда никого не напоминал?
ПЕТУШИНСКАЯ. К счастью, я никогда не была знакома с деревянными чурбанами.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Зря вы так. Когда он вам кого-нибудь напомнит, вы будете выглядеть смешной.
ПЕТУШИНСКАЯ. С нетерпением буду ждать этого момента.
МЕРЗАВСКАЯ (очнувшись). Я сейчас. (Выбегает за правую кулису.)

Сцена IV
Трухлявская, Петушинская, Неизвестный.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Что это с ней?
ПЕТУШИНСКАЯ. Надеюсь, ей стало плохо от вида этого типа.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Почему вы так злы?
ПЕТУШИНСКАЯ. А почему вы используете неправильные грамматические формы?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Не надо говорить мне о формах, это мое больное место.
ПЕТУШИНСКАЯ. Больные места надо лечить.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Зачем вы так? Чем я вам насолила?
ПЕТУШИНСКАЯ. Вы даже не знаете, чем солят?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Правильно сказала графиня Мерзавская, вы слишком большого мнения о своих... достопримечательностях.
ПЕТУШИНСКАЯ. Она сказала несколько иначе.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Неважно, как она сказала. Я волнуюсь. Но вы же знаете, в чем смысл.
ПЕТУШИНСКАЯ. Знаю. Так вы, значит, низкого мнения о моих достоинствах?
ТРУХЛЯВСКАЯ (глядя на правую кулису). Графиня Мерзавская. Графиня Мерзавская.
Из-за правой кулисы выходит мужчина в пальто с поднятым норотником. Он медленно идет по направлению к двери. Останавливается рядом с сидящими, безразлично смотрит на пустующий стул.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Здесь занято. Здесь сидит наша подружка. (Кричитза кулису.) Графиня Мерзавская.

Мужчина также медленно продолжает свой путь и выходит за дверь. Из-за правой кулисы появляется Графиня Мерзавская, неся в руках шубу.

Сцена V
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Неизвестный.

МЕРЗАВСКАЯ (накидывая шубу на Неизвестного). Ну вот, теперь вылитый мой сосед.
ПЕТУШИНСКАЯ. Что-то он отлит у вас из дешевого материала.
МЕРЗАВСКАЯ. А вы ничего другого и сказать не можете. У вас что, пена изо рта пойдет, если вы скажете что-нибудь приятное?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вы не представляете, как мне было тяжело во время вашего отсутствия. Я даже вас звала.
МЕРЗАВСКАЯ. Так это были вы? А я уж думала, меня с шубой признали.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Нет. Это была я. Один раз я звала вас, потому что графиня Петушинская совсем меня заговорила, а второй раз, потому что какой-то мужчина пытался занять ваше место.
МЕРЗАВСКАЯ (взволновано). Как это мое место?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да вот так. Встал рядом и смотрит на него, хитро так смотрит. Ну, я сразу и поняла, что он сесть на него задумал.
МЕРЗАВСКАЯ. А потом что?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Я стала звать вас, а он дальше пошел. Спугнула я его.
МЕРЗАВСКАЯ. Ой, спасибо вам, милочка. Спасибо что выручили. Надо же, и отойти нельзя. Чтобы я без вас делала-то, прям и не знаю. Народ-то сейчас пошел бесцеремонный, усядутся на твое место, и поминай как звали.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, народ-то нынче не тот. Вы заметили, как валят?
МЕРЗАВСКАЯ. А сейчас все такие. Или на твое место метят или туда.
ПЕТУШИНСКАЯ. Извините. (Косясь на Неизвестного.) Вы там шляпы не видели?
МЕРЗАВСКАЯ. А с чего это вам вдруг шляпа понадобилась?
ПЕТУШИНСКАЯ. Да так, примерить захотелось.
МЕРЗАВСКАЯ. Нет, на вашу голову делать шляпы чересчур накладно. За это вряд ли кто возьмется.
ПЕТУШИНСКАЯ. А других шляп нет?
МЕРЗАВСКАЯ. Другие есть, но с вашими бровями они вам не подойдут.
ПЕТУШИНСКАЯ. Спасибо.
МЕРЗАВСКАЯ (наклоняясь к Трухлявской). Шляпу ей подавай, а потом она тебя же в нее и посадит.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А шляпы то нынче дороги.
МЕРЗАВСКАЯ. При чем тут это?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да я тоже хотела себе шляпу купить. Да где гам, цену заломят, и не подступишься.
МЕРЗАВСКАЯ. А вы где смотрели-то?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да везде.
Из-за правой кулисы быстрым шагом выходит молодой чело¬век. За руку он тянет зареванную девушку. Дойдя до середины сцены, оборачивается и, жестикулируя, беззвучно выпугивается, затем опять хватает девушку за руку, и оба исчезают за две¬рью.
МЕРЗАВСКАЯ. О, и эти туда же.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Совсем еще молодые.
МЕРЗАВСКАЯ. Неоперившиеся.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Юнцы.
МЕРЗАВСКАЯ. Неопытные.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Дети.
МЕРЗАВСКАЯ. Распустившиеся.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Позвольте, они еще не распустились.
МЕРЗАВСКАЯ. Это еще почему?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Так они же цветы.
МЕРЗАВСКАЯ. Нет, я в том смысле, что они распоясались.
ТРУХЛЯВСКАЯ. По-моему, они были с поясами.
МЕРЗАВСКАЯ. Общение с графиней Петушинской явно не идет нам на пользу.
ТРУХЛЯВСКА. Что же мне делать?
ПЕТУШИНСКАЯ (вскакивая). Я сейчас. (Выбегает за правую кулису.)
МЕРЗАВСКАЯ. О, опять что-то задумала.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Не к добру это.
Неизвестный резко встает так, что с него слетают и шуба, и зонтик. Быстро подходит к двери и начинает дергать ручку. Дверь не открывается. Неизвестный разворачивается и бежит за правую кулису. Пауза. Мерзавская и Трухлявская переглядываются. Из-за правой кулисы выбегает Неизвестный, подбегает к двери и, сразу открыв ее, исчезает за ней.

Сцена VI
Мерзавская, Трухлявская.

ТРУХЛЯВСКАЯ. Какой ужас.
МЕРЗАВСКАЯ. Кошмар.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Жуть.
МЕРЗАВСКАЯ. Страх.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Кошмар.
МЕРЗАВСКАЯ. Я уже говорила кошмар.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но у меня нет больше слов.
МЕРЗАВСКАЯ. Давайте вместе подумаем.
Несколько секунд смотрят перед собой.
МЕРЗАВСКАЯ. Мне кроме «Неслыханная трагедия» и «Отвратительное зрелище» ничего больше в голову не приходит.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А мне только «Господа, будьте внимательны!»
МЕРЗАВСКАЯ. Что ж, тогда, я думаю, вы согласитесь, что выиграла я.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вы вынуждаете меня согласится с этим.
МЕРЗАВСКАЯ. Тут вы правы. Но всегда кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но у нас с вами всегда выигрываете вы.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы что же думаете, я специально это делаю?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Не знаю как вы, а я то уж точно проигрываю не специально.
Входит графиня Петушинская, неся в руках шляпу с очень широкими полями.

Сцена VII
Те же и Петушинская.

ПЕТУШИНСКАЯ. А где наш с вами сосед?
МЕРЗАВСКАЯ. А его с нами больше нет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Рифма на лицо, но плоховато с ритмом.
МЕРЗАВСКАЯ. Зато очень точно передан смысл.
ПЕТУШИНСКАЯ. И что же с ним стряслось? (Садится на свое место.)
МЕРЗАВСКАЯ. Ушел восвояси. А что это у вас за шляпа?
ПЕТУШИНСКАЯ. Так, шляпа как шляпа. Думала, буду носить, но примерила, а она мне не идет.
МЕРЗАВСКАЯ. Выражаясь вашим же языком, можно сказать, что от вас даже шляпы убегают.
ПЕТУШИНСКАЯ (выбрасывая шляпу за стулья). Если вы пытаетесь примерить мой язык, то уверяю вас, вам он не подходит.
МЕРЗАВСКАЯ. Не больно-то и хотелось. (Глядяна Трухлявс-кую.)Ца?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да.
ПЕТУШИНСКАЯ. У вас под стулом сковорода.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Какая сковорода? (Заглядывает под стул.)
МЕРЗАВСКАЯ. Да это она для рифмы сказала.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ох, аяуже... (Смеясь.) А что, правда хорошая рифма. И ритм ровный.
МЕРЗАВСКАЯ. Зато никакого смысла.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но ведь звучит же.
МЕРЗАВСКАЯ. Так. Вы со мной или с ней?
ТРУХЛЯВСКАЯ (гладяна чучело). С вами.
Из-за правой кулисы, маршируя, выходят четыре солдата во ] лаве с генералом. Дойдя до двери, генерал открывает ее, солдаты, отдавая ему честь, друг за другом промаршировывают вовнутрь. Когда заходит последний солдат, генерал захлопывает за ним дверь и, вальяжно вышагивая, уходит за правую кулису.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Соколики.
МЕРЗАВСКАЯ. Ястребы.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Орленки.
МЕРЗАВСКАЯ. Львы.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Тигры.
МЕРЗАВСКАЯ. Ягуары.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Жирафы.
МЕРЗАВСКАЯ. Жирафы не считаются, вы проиграли.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну вот, опять. С вами невозможно играть. Ой, и рифма, и ритм, и смысл. Как здорово.
МЕРЗАВСКАЯ. Но мы не играем в экспромты, так что это вам вряд ли поможет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. И пусть, зато вы такого не придумали.
МЕРЗАВСКАЯ. Совершенно очевидно, что у вас это вышло случайно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Конечно, если бы это сказали вы, то это было бы очень точно подмечено.
ПЕТУШИНСКАЯ. Как вы можете. Неужели для вас важнее, кто выиграл?
МЕРЗАВСКАЯ. Вы так говорите, потому что сами не испытывали этого азарта.
ПЕТУШИНСКАЯ. Да я и не хочу его испытывать.
МЕРЗАВСКАЯ. Честно?
ПЕТУШИНСКАЯ. А что в этом удивительного?
МЕРЗАВСКАЯ. Действительно, а что?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А который сейчас час?
МЕРЗАВСКАЯ. Действительно который?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А сколько в портфеле карманов?
МЕРЗАВСКАЯ. Действительно сколько?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А где живут.кролики?
МЕРЗАВСКАЯ. В норах. А-а, я выиграла.
ПЕТУШИНСКАЯ. Вы бесчувственные и черствые люди.
МЕРЗАВСКАЯ. А вы сентиментальная и самодовольная гусыня.
ТРУХЛЯВСКАЯ (хлопая в ладоши). Великолепно.
ПЕТУШИНСКАЯ. В конце концов, какое мне дело.
МЕРЗАВСКАЯ. Все верно. К другому выводу и вы не могли прийти, а знаете почему?
ТРУХЛЯВСКАЯ (с интересом). Почему?
МЕРЗАВСКАЯ (гордо). Потому что мы - большинство.

Дверь открывается и из нее выходит Важный Господин в мантии, с длинными волосами и бородой. Он что-то записывает на ходу в папку, высунув кончик языка.

Сцена VIII
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Важный Господин.
Важный Господин останавливается напротив стульев и про¬должает что-то писать, тихо бормоча себе под нос. Старушки молчат и немного ежатся. Наконец Важный Господин перестает писать и обращается к дамам.

ГОСПОДИН. Графиня Мерзавская тут?
МЕРЗАВСКАЯ. Тут.
ГОСПОДИН (доброжелательно). Вставать надо. Еще разок. (Официально.,) Графиня Мерзавская тут?
МЕРЗАВСКАЯ (растерянно). Тут.
ГОСПОДИН. Хорошо. (Учтиво.) Только спинку надо ровнее держать. Повторим еще разок. (Официально.) Графиня Мерзавская тут?
МЕРЗАВСКАЯ (поднимаясь). Я.
ГОСПОДИН. Чудесно. Подбородочек повыше и живот подобрать, и будет просто замечательно. Ну (официально), графиня Мерзавская.
МЕРЗАВСКАЯ (вскакивая и вытягиваясь по струнке). Я.
ГОСПОДИН. Отлично, можете садится. Графиня Трухлявская.
ТРУХЛЯВСКАЯ (также вскакивая и роняя чучело на пол). Я.
ГОСПОДИН. Хорошо. Только чучело отложите пока. Надо о собственном благе позаботиться. Итак, графиня Трухлявская.
ТРУХЛЯВСКАЯ (вскакивая). Я.
ГОСПОДИН. Отлично. Можете садится. Графиня Петушинская.
ПЕТУШИНСКАЯ (сидя). Вы и так знаете, что это я.
ГОСПОДИН. Так значит, вставать не будем.
ПЕТУШИНСКАЯ. А зачем?
ГОСПОДИН. Как зачем. Чтобы вас приняли.
ПЕТУШИНСКАЯ. А без этого никак нельзя принять?
ГОСПОДИН. Без этого нельзя.
ПЕТУШИНСКАЯ. Почему?
ГОСПОДИН. По форме не полагается.
ПЕТУШИНСКАЯ. Мне все же кажется, что было бы справедливей, обходись вы без этих формальностей. Принимали бы всех безвозмездно.
ГОСПОДИН (улыбаясь). Ничего не поделаешь. Допуск осуществляем мы, а не вы.
ПЕТУШИНСКАЯ. Я тоже очень сожалею по этому поводу.
ГОСПОДИН. Ну что ж, у вас еще есть время подумать.
ПЕТУШИНСКАЯ. Я уже подумала.
ГОСПОДИН (к Мерзавскойи Трухлявской). Итак, по порядку рассчитайсь.
МЕРЗАВСКАЯ. Первый.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Второй.
ГОСПОДИН. Ну, теперь все в порядке. Скоро к вам еще один прибудет, а пока можете отдыхать.

Важный Господин направляется к двери, что-то черкая в папке, н тихо исчезает за ней.

Сцена IX
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.

МЕРЗАВСКАЯ. Уф, какой важный, аж мурашки по спине. Вот и сосед у нас такой же был. Как увидишь, так кланяться тянет, а сама словно цепенеешь и сдвинуться не можешь с места, и жуть, так стыдно становится. Чувствуешь, что надо кланяться, а от внезапно нахлынувшего чувства собственного ничтожества не можешь со¬гнуться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А я, наоборот, испытываю какую-то необыкновенную легкость при виде таких личностей.
МЕРЗАВСКАЯ. Что вы такое говорите. Да как же можно испытывать легкость, когда сразу видно, что он намного тебя представительней.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну вот не знаю, а я себя так чувствую.
МЕРЗАВСКАЯ. Странные какие-то у вас ощущения. Будь у меня такие, я бы непременно почувствовала, что-то неладное.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Отчего же вы не довольствуетесь своими, а нес норовите мои вывернуть наизнанку.
МЕРЗАВСКАЯ. Нужно мне больно наизнанку вас выворачивать. Вы, между прочим видели, как он пристально на меня смотрел.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Конечно смотрел. Вы были словно верблюд на канате.
МЕРЗАВСКАЯ. Ха-ха, а я ничуть не обиделась, потому что я так счастлива.
ПЕТУШИНСКАЯ. Неужели вы считаете, что все это нормально.
МЕРЗАВСКАЯ. А что вам кажется противоестественным? Разве вы не почувствовали, какая сила исходит от него.
ПЕТУШИНСКАЯ. Так значит, вы его просто боитесь?
Из-за правой кулисы выползает молодой человек и ползет по направлению к двери. Позади него идут два здоровяка и по очереди пинают его то в живот, то по голове. У двери молодой человек замирает, а здоровяки закидывают его в проем и, хохоча, уходят.
МЕРЗАВСКАЯ. Век живи, век учись. Нет, как все-таки порой бывает нравоучительна жизнь. Вот, казалось бы, пустяк какой, а до такой степени поучителен.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Что вы имеете в виду?
МЕРЗАВСКАЯ. Я имею в виду всякие непредсказуемые обороты судьбы. Ведь правда интересней, когда что-то случается, чего никак не ожидаешь, особенно если из этого можно извлечь какой-нибудь урок, это так укрепляет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Все-таки я что-то не совсем вас понимаю.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну как же. Неужели пример, который только что продемонстрировал молодой человек, вас ничему не научил.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ах, вот вы о чем. Да, в этом есть что-то поучительное. Что-то, что заставляет задуматься о неумолимости обстоятельств, когда не желаешь подчиниться их жестоким законам.
МЕРЗАВСКАЯ. Вот и вы уловили этот момент. Наверняка вы тоже уловили весь трагизм этого, казалось бы, незначительного события, и я думаю, вы согласитесь со мной, что становится невыносимо грустно, когда наблюдаешь подобные сцены.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как вы правы, дорогая. Вы буквально описали то, что творится у меня внутри, как будто вы оказались на равнине моей души и рисуете ее с натуры.
МЕРЗАВСКАЯ. Ах, как точно вы меня понимаете, вы, без сомнения, моя самая лучшая подруга.
ПЕТУШИНСКАЯ. Учитывая, что другой у вас нет.
МЕРЗАВСКАЯ. Опять вы со своими идиотскими замечаниями. Ну что вам за радость во все лезть своим носом.
ПЕТУШИНСКАЯ. Помилуйте, я никогда не лазила носом в помои, я даже руками этого не делала.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну, знаете, это уже слишком. Мы... мы объявляем вам бойкот.
ТРУХЛЯВСКАЯ (взволновано). Нет, нет, нет. Зачем вы так. При чем тут эти милые создания. Что вам такого сделали коты. (Целует чучело в морду.)
МЕРЗАВСКАЯ. Да нет. Вы опять поняли все не так. Объявить бойкот - означает игнорировать чье-либо присутствие (в данном случае, графини Петушинской) в нашем обществе, и никогда с ней не разговаривать.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Какое странное название. Вы точно знаете, что это означает именно то, что вы сказали?
МЕРЗАВСКАЯ. Так же точно, как и то, что вы сидите на стуле.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну хорошо, я согласна. (Торжественно.)Мы объявляем вам... никак не могу произнести это слово.
МЕРЗАВСКАЯ. Бойкот.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, именно так.
ПЕТУШИНСКАЯ. Большое спасибо за то, что, наконец, избавили меня от общения с вами.
ТРУХЛЯВСКАЯ (обращаясь к Мерзавской). Я могу ей ответить?
МЕРЗАВСКАЯ. Нет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но ведь она нас поблагодарила, а на благодарность надо отвечать.
МЕРЗАВСКАЯ. Это не тот случай.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А когда придет случай, вы мне скажете?
МЕРЗАВСКАЯ (с отчаянием). Обязательно.

Из-за правой кулисы неуверенно выходит Бравадский, комкая а руках газету.

Сцена X
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Бравадский.

БРАВАДСКИЙ. Извините, мне тут сообщили, что место освободилось, а следующий по очереди я. У меня и документы имеются. (Рыскает по карманам.)
МЕРЗАВСКАЯ. Да нет, что вы, мы вам и так верим. Присаживайтесь пожалуйста.
БРАВАДСКИЙ (садясь). Да, а стульчики здесь пожестче будут.
МЕРЗАВСКАЯ. А мы, знаете, уже и привыкли. (Наклоняясь к Трухлявской.) Какой интересный мужчина.
БРАВАДСКИЙ. Это точно. Порой и не знаешь, что лучше: крепкий стул, или рассохшееся кресло.
МЕРЗАВСКАЯ. По мне, так уж лучше пусть жестко, зато надежно, чем сначала мягко, а потом на земле окажешься.
БРАВАДСКИЙ. Как вы масштабно мыслите. С такой женщиной и пообщаться приятно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, среди нас в общении она самая искусная.
МЕРЗАВСКАЯ (краснея и отмахиваясь). Ну что вы. Скажете тоже. Обычная я женщина, такая же как все.
ПЕТУШИНСКАЯ. А никто и не говорил, что вы необычная.
МЕРЗАВСКАЯ (смеясь). Не обращайте на нее внимание. Мы ей тут бойкот недавно объявили.
БРАВАДСКИЙ. Что вы говорите. Никогда не видел человека, которому объявили бойкот. Как благодарность объявляли видел, как приговор тоже, а вот как бойкот - ни разу.
МЕРЗАВСКАЯ. А хотите, мы специально для вас повторим эту процедуру.
БРАВАДСКИЙ. Буду очень вам признателен.
МЕРЗАВСКАЯ (встает). Графиня Петушинская. Властью данной мне и благодаря мысли, осенившей меня, направившую речь моих уст в направлении выражения истины, накладываю на вас бойкот. И да убоится всякий, услышавший сие, ослушаться этого справедливого запрета под страхом навлечь на себя гнев устоявших перед подобным недостойнейшим поступком и пронесших искру благородства в своих сердцах сквозь тернии безрассудства. Ну как? (Садится.)
ТРУХЛЯВСКАЯ (хлопая). Великолепно. Блестяще.
БРАВАДСКИЙ. В своем искусстве риторики вы превзошли саму себя.
ПЕТУШИНСКАЯ. По-моему тоже неплохо, но я не поняла, куда вы накладываете?
БРАВАДСКИЙ. А я, кажется, понял, почему вам объявили бойкот.
ПЕТУШИНСКАЯ. Тогда я от лица всех здесь присутствующих дам и от себя лично выражаю вам признательность за то, что, благо¬даря вашей невероятной проницательности, мы все оказались избавленными от необходимости скучных и нудных пояснений по этому поводу.
БРАВАДСКИЙ. Так, теперь я точно понял причину объявления вам бойкота.
МЕРЗАВСКАЯ. Ах, по-моему, вы слишком много внимания уде¬ляете бойкотируемой. Кстати, как нам вас называть?
БРАВАДСКИЙ. О, простите, забыл представиться. Бравадский. (Встает и целует ручку Мерзавской.)
ТРУХЛЯВСКАЯ. Трухлявская. (Бравадский встает и целует ей ручку.) А это... (Мерзавская одергивает ее.) Ой, извините.
БРАВАДСКИЙ (садясь наместо). М-да, девочки. Надеюсь, вы не будете против, если я почитаю газету.
МЕРЗАВСКАЯ. Нет, нет конечно. Как вам будет угодно. Читайте сколько влезет, на здоровье.
БРАВАДСКИЙ. Премного благодарен.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вы нисколько нам не помешаете, если будете читать про себя и не будете шуршать страницами.
БРАВАДСКИЙ. Обещаю.
МЕРЗАВСКАЯ. Мы будем только рады.
БРАВАДСКИЙ. Огромное вам спасибо.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Мы всегда приветствовали чтение.
БРАВАДСКИЙ (сквозь зубы). Спасибо. (Разворачиваетгазету и держит ее так, чтобы не было видно лица.)

Сцена XI
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.

ТРУХЛЯВСКАЯ. А он намного лучше того, что был перед ним.
МЕРЗАВСКАЯ. О, тот не идет с ним ни в какое сравнение.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Я тоже придерживаюсь такого же мнения. Тот сидел как набитый индюк, слова от него не добьешься, а этот такой воспитанный, интеллигентный, газеты читает.
Из-за газеты, скрывающей за собой благородную внешность нового персонажа, начинает доносится храп.
МЕРЗАВСКАЯ (не обращая внимания на храп). Не знаю, говорила ли я вам, но он поразительно напоминает мне моего соседа, гот тоже никогда слова грубого не скажет, а газеты прямо с утра до вечера читал.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Все-таки, что ни говорите, а с новым собеседником нам здорово повезло.
МЕРЗАВСКАЯ. Не то слово, еще как повезло. Надо будет ему попозже и шубу примерить. Мне почему-то кажется, что она ему будет как раз.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вы что скажете, графиня Петушинская?
МЕРЗАВСКАЯ. А мнение графини Петушинской нас не очень-то интересует.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ах да, извините.
ПЕТУШИНСКАЯ. Да нет, почему, я и так скажу. Принесите ему тапочки и бутылку пива, и вы его отсюда никогда не вытолкаете.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы думаете, мы вас слушаем? Да больно надо.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да не очень-то мы вас и слушаем. У нас есть что поинтересней послушать.
МЕРЗАВСКАЯ. А знаете что. Я сейчас. (Выбегает за правую кулису.)

Сцена XII
Трухлявская, Петушинская, Бравадский.
За время сцены не произносится ни одного слова, никто не двигается. Трухлявская и Петушинская смотрят перед собой, Бравадский храпит. Из-за правой кулисы вылетает футбольный мяч, затем выбегает футболист и, забрав мяч, убегает обратно.

Сцена XIII
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Бравадский.

МЕРЗАВСКАЯ (неся шиповки). Ну как вы тут?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Замечательно.
МЕРЗАВСКАЯ. А я вот тапочек не нашла, взяла это. Говорят, на ковровом покрытии ни за что не поскользнешься.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Так у нас же нет коврового покрытия.
МЕРЗАВСКАЯ. Эка беда. Долго, что ли, его найти.
Из-за правой кулисы появляется молодой человек, держа на руках девушку (тоже молодую). Она обхватила его за шею и непрерывно целует. Дойдя до двери, она легко соскальзывает с его рук и, не оглядываясь, уходит, весело напевая, за правую кулису. Молодой человек, грустно посмотрев ей вслед, опустив голову, заходит в дверь.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Бессовестная.
МЕРЗАВСКАЯ. Стерва.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Жестокая.
МЕРЗАВСКАЯ. Дрянь.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Такая сякая.
МЕРЗАВСКАЯ. Такая сякая не считается. Я выиграла.
БРАВАДСКИЙ (вздрогнув, убирая газету). Где я?
МЕРЗАВСКАЯ. Вы с нами.
БРАВАДСКИЙ. А что я здесь делаю.
МЕРЗАВСКАЯ. Как что - ждете очереди.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А еще вы читали газету.
БРАВАДСКИЙ. Ах да, газета. Я читал газету. Вы знаете, интересную заметку я тут прочитал. Где же она. Ах да, вот. Слушайте: Гэ Бэ Эм Це А Гэ точка с запятой И краткое Ка О тире Жэ Эл Пэ восклицательный знак - правда, интересная заметка?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Невероятно. Никогда не слышала ничего подобного. Это просто чудо.
МЕРЗАВСКАЯ. И я придерживаюсь такого же взгляда.
БРАВАДСКИЙ. Вы наверняка удивитесь еще больше, если узнаете, что это писал один мой старый товарищ.
МЕРЗАВСКАЯ. Как интересно, значит, ваш товарищ пишет в газете?
БРАВАДСКИЙ. В некотором роде да.
МЕРЗАВСКАЯ. Надо же. Никогда не была знакома с человеком, у которого товарищ пишет в газете. Кто бы мог подумать, что я познакомлюсь и буду сама разговаривать с таким человеком.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вы знаете, мне тоже в голову приходит нечто подобное.
БРАВАДСКИЙ. Право, какие пустяки. Я знаком с массой интересных людей, среди которых встречаются очень влиятельные. Один мой друг, например, недавно был назначен министром по распространению среди населения носовых платков. А другой мой друг работает в цирке, у него номер - жонглирование пуделями.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Так это ваш друг? Неслыханно. Это мой любимый номер.
БРАВАДСКИЙ. О, но вы не знаете всех его способностей. У него есть один коронный номер, который он никогда не показывает на публике и с большим удовольствием в компании друзей. Это номер - заглатывание фонарных столбов.
МЕРЗАВСКАЯ. Безумно интересно. Вот бы посмотреть.
БРАВАДСКИЙ. Боюсь, что это невозможно. Вы разве не видели, он здесь недавно был.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Нет, мы его не заметили.
БРАВАДСКИЙ. А-а, это одна из его способностей - он практически неузнаваем среди людей.
МЕРЗАВСКАЯ. Как жаль. А так хотелось бы посмотреть этот его коронный номер.
БРАВАДСКИЙ. Ну, у каждого человека есть свой коронный помер. Я, например, могу стоять на голове.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А разве такое возможно?
БРАВАДСКИЙ. Конечно. Давайте помогите мне. Подержите меня за ноги.
Бравадский встает и пытается встать на голову. Трухлявская хватает его за ноги и, простояв секунду, он падает.
БРАВАДСКИЙ. Ну, вы, в общем, понимаете, я не в форме, давно ничего подобного делать не приходилось.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Если бы сама не увидела, никогда бы не поверила.
МЕРЗАВСКАЯ. Это еще удивительней, чем проглатывание фонарных столбов.
ПЕТУШИНСКАЯ. Действительно, удивительно. Отчего же вы в цирк с такими способностями не пошли?
МЕРЗАВСКАЯ. Так не обращаем внимания на эту провокацию. Л что вы еще умеете?
БРАВАДСКИЙ. Не знаю, заинтересует ли вас это.
МЕРЗАВСКАЯ. Конечно, нас все интересует.
БРАВАДСКИЙ. Ну, еще я могу выговаривать букву «Р». Вот: «Р-р-р».
МЕРЗАВСКАЯ. Никогда ничего подобного не слышала. Такой удивительно чистый звук.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Невероятно. Как вам это удается?
БРАВАДСКИЙ. Ну, немного природного таланта, немного усер¬дия, немного знаний из тайных учений Востока, и вот вам результат.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы необыкновенный человек.
БРАВАДСКИЙ. Ну, от этого никто не застрахован.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А еще. Еще, что-нибудь этакое.
БРАВАДСКИЙ. Что-нибудь этакое? Дайте подумать. О. Есть у меня один номер. Секундочку. (Выбегает за правую кулису.)

Сцена XIV
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.

МЕРЗАВСКАЯ. Какой человек. Всю жизнь о таком мечтала.
ПЕТУШИНСКАЯ. Фигляр.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Интеллигент.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы что это?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Играю.
МЕРЗАВСКАЯ. Да вы что. На ней же бойкот.
ПЕТУШИНСКАЯ. На мне голова. А вот на вас, похоже, кастрюли.
МЕРЗАВСКАЯ. Заткните уши. (Затыкают с Трухлявскойуши.)
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ой, я ничего не слышу. (Вынимаетпальцы из ушей.)
МЕРЗАВСКАЯ. Вот и замечательно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вдруг вы что-нибудь скажете, я ведь не услышу.
МЕРЗАВСКАЯ. Пока не придет граф Бравадский, я вам ничего не скажу. (Затыкают уши.)
Пока Мерзавская и Трухлявская сидят с заложенными ушами, начинает играть красивая музыка, под которую Петушинская плавно раскачивается на стуле. С появлением Бравадского музыка смолкает.

Сцена XV
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Бравадский, солдаты.

БРАВАДСКИЙ. Внимание!
Из-за правой кулисы появляется генерал, он подходит к Бравадскому и сердечно с ним обнимается, во время чего Бравадский что-то шепчет ему на ухо. Оба от души смеются. После обжиманий генерал, маршируя, уходит обратно за кулису. Из-за
кулисы строем выходят четверо солдат и останавливаются посередине сцены.
БРАВАДСКИЙ. Итак, милые дамы, сейчас я продемонстрирую нам свое умение управлять и руководить. Взвод, на месте шагом "арш. (Солдаты начинают маршировать на месте.) Взвод, на расстояние вытянутой руки становись. (Солдаты, маршируя, рассредоточиваются на расстоянии вытянутой руки друг от друга.) Взвод, вокруг президиума шагом "арш. (Солдаты начинают маршировать вокруг стульев, а Мерзавская и Трухлявская с восхищением следить за ними.) Взвод на месте шагом "арш. (Солдаты останавливаются на прежнем месте, продолжая маршировать.) Взвод, на месте бегом "арш. (Солдаты начинают бежать па месте.) Взвод, вокруг президиума бегом "арш. (Солдатыначинают бегать вокруг стульев, сопровождаемые завороженными взглядами Мерзавской и Трухлявской.) Взвод, на месте шагом "арш. (Солдаты останавливаются на прежнем месте, продолжая маршировать.) Взвод, чехарду н"ачать. (Бравадский подходит к двери и открывает ее, солдаты, перепрыгивая через согнутые спины впереди стоящих, по очереди исчезают в проеме двери, Мерзавская и Трухлявская начинают аплодировать Бравадскому, тот скромно раскланивается.)

Сцена XVI
Те же, но уже без солдат

БРАВАДСКИЙ (садится). Ну как вам?
МЕРЗАВСКАЯ. Божественно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ослепительно.
МЕРЗАВСКАЯ. Восхитительно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Высокопарно.
МЕРЗАВСКАЯ. Высокопарно не считается, вы проиграли.
БРАВАДСКИЙ. Из этого я смело могу сделать вывод, что вам понравилось.
МЕРЗАВСКАЯ. Еще бы, такая потрясающая техника владения командами, такие властные интонации в голосе, такое не на каждом параде услышишь, да и увидеть такое мало где удастся.
БРАВАДСКИЙ. Я рад, что вы по достоинству оценили мои скромные способности.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну, не прибедняйтесь. У вас прирожденный талант командира. Наше войско очень много теряет от того, что вас нет в его рядах.
ПЕТУШИНСКАЯ. Думаю, будь он в его рядах, оно потеряло бы еще больше.
БРАВАДСКИЙ. Скажите спасибо, дорогая, что на вас бойкот, не то я бы мигом вкатил вам наряд вне очереди на зубрежку устава. А вы, мои милые дамы, безусловно, правы, мое присутствие в войске сильно бы подняло боевой дух солдат, ведь они меня просто обожают. Но у меня есть огромное количество других наклонностей.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А извините за нескромный вопрос, у меня каблук отвалился, не могли бы вы его приделать?
БРАВАДСКИЙ. Вообще - то это не моя стихия, но для вас - все что угодно. Только не сейчас. Поймите меня правильно, командовать взводом - это вам не хухры-мухры, как думают некоторые. Устал, знаете. Знаете что, я сейчас прикорну часок, а потом и посмотрю, что у вас там с каблуком.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это было бы просто замечательно.
БРАВАДСКИЙ. Ну вот и ладно. (Откидывает голову и сразу начинает храпеть.)

Сцена XVII
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.

МЕРЗАВСКАЯ. Ах, наконец среди нас настоящий мужчина.
ПЕТУШИНСКАЯ. Еще и мало поношенный.
ТРУХЛЯВСКАЯ. С таким мужчиной чувствуешь себя как за каменной стеной.
МЕРЗАВСКАЯ. С ним и в разведку, и в горы, и в баню пойдешь не моргнув глазом.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А как вы думаете, он уступил бы вам место в трамвае?
МЕРЗАВСКАЯ. Думаю что да. Я даже не сомневаюсь, что уступил бы.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Мне тоже так кажется. Глаза у него не те, чтобы не уступить.
МЕРЗАВСКАЯ. И улыбка какая-то особенная. Вы заметили, какая у него улыбка? Нет, непременно уступил бы.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вы заметили, как он командовал этими молодыми солдатиками. Как они четко выполняли его команды. Он так умело с ними обращался, что мне на минуту показалось, будто они - глина в руках величайшего ваятеля.
МЕРЗАВСКАЯ. Или песок на берегу океана, выстраивающий свои ряды в замысловатые линии, повинуясь неуклонной воле волн.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну, вы завернули. Ладно, а я скажу так: они напомнили мне пластилин в руках величайшего лепщика.
МЕРЗАВСКАЯ. У меня получилось лучше, и не спорьте со мной.
ПЕТУШИНСКАЯ. Простите, а они вам не напомнили зеленые листья, которые сожгли, не дождавшись, пока они пожелтеют и опадут?
МЕРЗАВСКАЯ. А вы под бойкотом, мы с вами не разговариваем. (Обращаясь к Трухлявской.) ну что, вы признаете, что я выразилась аллегоричней?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как это не печально ...
МЕРЗАВСКАЯ. Значит, я выиграла.  А знаете, что мне сейчас внезапно пришло в голову:
ТРУХЛЯВСКАЯ. Если бы даже знала, все равно не догадалась бы.
МЕРЗАВСКАЯ. Мне кажется, я смогла бы выйти за него замуж.
ТРУХЛЯВСКАЯ. О, как это ролмантично. Я безумно за вас рада.
МЕРЗАВСКАЯ. А как вы думаете, он согласился бы жениться на мне?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Конечно. Вы такая... такая... такая великолепная.
ПЕТУШИНСКАЯ. По-моему, он сейчас даже сон об этом видит.
МЕРЗАВСКАЯ. Можете не стараться. Настроение вы мне все равно не испортите, потому что я счастлива, я встретила человека, о котором мечтала всю свою жизнь.
ПЕТУШИНСКАЯ. Могу вас в одном заверить - еще столько же вам мечтать об этом не придется, но не потмоу, что он (кивает на Бравадского) согласится стать вопрощением ваших грез.
МЕРЗАВСКАЯ (не обращая внимания). Ой, поскорей бы он проснулся что ли, мне не терпится обсудить этот вопрос с ним.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да вы еще ему и тапочки не подарили.
МЕРЗАВСКАЯ. Да, вот еще и тапочки ему надо подарить. Мне кажется, я начинаю волноваться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну что вы как девочка малая. Вы же взрослая женщина.
МЕРЗАВСКАЯ. Что же мне теперь, и поволноваться нельзя? Может, так для меня гораздо романтичнее?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Извините, я не знала. Разве стала бы я вас успокаивать, если бы знала, что успокаивать вас не надр. Я ведь из самых лучших побуждений.

Из-за правой кулисы неожиданно появляется невысокий мужчина в костюме (обычно лысый), за ним семенит девушка с блокнотом в руках и что-то пытается запсиать. С его приближением к двери из той же кулисы выходит похожий мужчина, но несколько помоложе, и с каждым шагом своего предшественника, почтительно согнувшись, делает робкие шаги за ним вслед. Его предшественник, дойдя до середины сцены, резко оборачивается и начинает гневно говорить, постепенно приближаясь к двери.

Сцена XVIII
Мужчина №1, Девушка, Мужчина №2.

МУЖЧИНА №1. А я вам говорю - уволить. Всех уволить. И это не моя прихоть, не мое сиюминутное желание, это жестокие законы жизни диктуют нам такие жесткие условия.
ДЕВУШКА. Но...
МУЖЧИНА №1. Что "но"? А думаете, мне легко? Мне тоже тяжело. Да знаете ли вы, как мне тяжело? Да откуда вам знать-то? Да я ночами не сплю. Вот если бы вы ложились спать со мной, вы бы увидели, насколько трудно мне засыпать. А все почему? А все потому, что трудно. Поймите вы - не я придумал эти законы. Да, эти законы несовершенны, где-то даже бессмысленны, но не вы и не я их придумали и не нам их с вами менять. Да и как мы вообще можем повлиять на эти законы, если их установила природа? Вот вы можете на них повлиять?
ДЕВУШКА (неуверенно). Нет...
МУЖЧИНА №1. Вот и я не могу. А все почему? Потому что природа так постановила. Заметьте, не я, а природа, и только она своим высшим распоряжением может повлиять на эту нашу с вами способность. А возьмите ветер, разве кто-нибудь, кроме самой природы, в состоянии изменить его направление? Нет. Это прерогатива только ее самой и только ее. А вы говорите, почему я не могу их оставить? Да как я могу их оставить, если сама природа диктует мне эти тяжелейшие законы? И как я, по-вашему, могу пойти против ее железной воли, против ее несгибаемого характера, да я с самого начала буду обречен на поражение.
Мужчина №2 аплодирует, срывается с места, подбегает к говорящему, достает из кармана орден «За спасение утолших», вешает его на грудь №1 и подобострастно возвращается на прежнее место.
МУЖЧИНА №1. Спасибо, дорогой. Так на чем я остановился? ДЕВУШКА. На...
МУЖЧИНА № 1. Ах да, на природе. Так вот, милочка, природа есть универсальный и, несомненно, самый сложный механизм управления ресурсами Земли. Только она с помощью своей поразительной интуиции утверждает именно те законы, которые первоначально кажутся нам несправедливыми, но при дальнейшем их рассмотрении и обкатывании мы замечаем, что они удивительным образом как нельзя лучше подходят для нашего существования. И лично я не вижу ничего зазорного в том, чтобы быть маленьким винтиком в огромной машине, которая управляет всем, что находится вокруг нас. Но, к моему великому сожалению, находятся люди, которые не хотят мириться с этой скромной ролью, и мне очень жаль, что из-за таких вот безответственных людей природа не может в полной мере осуществить свой гениальный замысел. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду тех, благодаря которым вы сейчас стоите перед мной.

Мужчина №1 оказался у двери. Мужчина №2 оказался на середине сцены, к которой он приближался с каждым шагом. Ml открывает дверь и заходит в нее , №2 разгибается.

МУЖЧИНА № 1. Да, вот еще что...

№1 выходит из двери, №2 поспешно сгибается.

МУЖЧИНА №1. ... это клевета, ложь, провокация, неправда, наконец. Никогда не было ничего подобного и не могло быть. Только безответственные и бесчестные люди могли распространять подобные клеветнические слухи...
№1 окончательно выходит за дверь. №2 разгибается. Девушка подходит к нему. Оба направляются к правой кулисе.
НЫНЕШНИЙ №1. Мы должны сказать решительное нет подобным заявлениям. И чем решительней мы это скажем, тем реши¬тельнее...
Оба исчезают за кулисой.

Сцена XIX
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.
Когда исчезают №1 и Девушка, все с минуту сидят неподвижно, замерев в одной позе. Затем резко начинают оживленно беседовать.
МЕРЗАВСКАЯ. Так, надо составить список вещей, необходимых для свадьбы, и список приглашенных лиц, а также программу мероприятия, и непременно выяснить, какую заказывать музыку. Я не хочу громкой музыки, не надо никакой помпезности и торжественности, все будет тихо, но, конечно же, с присущим мне отменный вкус. Будет что-нибудь легкое и благозвучное. Ну ладно, это мы решим потом, сначала надо подумать, какое платье мне заказать. Как вы думаете, какой цвет мне больше подойти - лимонный или апельсиновый?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Нет, нет, нет, дорогая. Апельсиновый - это так вульгарно. Банановый, только банановый.
МЕРЗАВСКАЯ. Не знаю. У меня стойкая неприязнь к банановому цвету. Может быть, взять что-нибудь среднее между ними, скажем, цвет яблочного сиропа?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну вы и скажете. Кто же сейчас выходит замуж в платье цвета яблочного сиропа? Не нравится вам банановый, попробуйте цвет украинского борща, после цвета харчо это, почитай, самый модный цвет.
МЕРЗАВСКАЯ. Но я ни разу не видела эти цвета, как я могу надеть платье таких расцветок? Нет, лучше я выберу что-нибудь проверенное временем, что-нибудь, что выглядит не так ярко и вызывающе. Например, томатный или картофельный.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну конечно, и все у вас будут шептаться за спиной: «Смотрите, невеста выглядит как старуха». Нет, вам необходимо что-нибудь помолодежней, вы как-никак замуж собрались. Что вы скажете насчет цвета квашеной капусты?
МЕРЗАВСКАЯ. Нет. Этот цвет только для тех, кто в третий раз в четырнадцать лет выходит замуж и у которых после первых двух браков остались пятеро детей и дурной вкус, а мне не хотелось бы, чтобы люди, увидев меня в платье цвета квашенной капусты, подумали, будто у меня дурной вкус. Все, придумала, надену платье цвета болгарского перчика.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну, смотрите сами. Не мне же, в конце концов, его надевать.
МЕРЗАВСКАЯ. Так, значит, с платьем решили. Теперь надо подумать, кого взять в свидетели. Дорогая, вы бы не согласились стать моим свидетелем?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Пожалуй, соглашусь.
МЕРЗАВСКАЯ. Так, с вами решено. Теперь моему будущему мужу надо подобрать свидетеля. У вас никого нет на примете?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Только... (Незаметно кивает в сторону Петушинской.)
МЕРЗАВСКАЯ. О, нет, что вы. Ее нельзя, она же под бойкотом.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но больше никого нет.
МЕРЗАВСКАЯ (немного подумав). Ладно, она будет просто присутствовать в качестве свидетеля, но слушать ее мы не будем. Так, со свидетелями решили, теперь надо выбрать, какую музыку заказывать.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Давайте вальс. Я так люблю вальс.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну что вы. У нас будет скромная свадьба, а вальс играется только на торжественных приемах. Нет, пусть это будет что-нибудь спокойное. Что-нибудь... что-нибудь... Ну, я не знаю... что-нибудь... Ах, ничего не приходит в голову.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Может быть румба?
МЕРЗАВСКАЯ. Нет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Самба?
МЕРЗАВСКАЯ. Конечно нет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ча-ча-ча?
МЕРЗАВСКАЯ. Че-че-че?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну, это танец такой. Очень зажигает.
МЕРЗАВСКАЯ. Что зажигает-то. Только пожара нам не хватало. Нет, все не то. Видимо, в этом вопросе требуется мужская твердость и воля. Предоставим-ка это лучше моему будущему суп¬ругу, а то что это мы одни все решаем. Так ведь глядишь, он и привыкнет жить на всем готовеньком, надо с самого начала приучать его к самостоятельности.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Очень вы правильно рассуждаете. Ни в коем случае нельзя давать им расслабиться, они от этого портятся и становятся совершенно непригодными.
Из-за правой кулисы выходит порядком подвыпивший Мужик, бережно обхватывая за талию бутылку. Покачиваясь, он бредет к двери. Остановившись напротив стульев, он смотрит на Бравадского.
МЕРЗАВСКАЯ. Иди, иди отсюда. Он не пьющий.
Пьяный переводит свой взгляд на Мерзавскую, затем, махнув рукой, продолжает свой путь и выходит за дверь.
МЕРЗАВСКАЯ. Ишь, сколько развелось этих.
ТРУХЛЯВСКАЯ. И не говорите. Все что-то бродят, что-то выискивают. Житья прямо от них нет.
ПЕТУШИНСКАЯ. Да чем же он вам помешал?
МЕРЗАВСКАЯ. А вы его, конечно, жалеете. Ну так и шли бы с ним, раз вам его так жалко.
Вздрагивает и просыпается Бравадский.

Сцена XX
Те же и Бравадский.

БРАВАДСКИЙ. Вставать с кровати надо с правой ноги, а ло¬житься, чтобы ни одной ноги не было в могиле.
МЕРЗАВСКАЯ. Как вам спалось?
БРАВАДСКИЙ. Чудесно. Как без большого пальца левой ноги. А долго я спал?
МЕРЗАВСКАЯ. Не знаем. Знаете ведь - счастливые часов не наблюдают.
БРАВАДСКИЙ. Это зря. Ведь наблюдать часы, в сущности, очень полезно. К примеру, не будешь никуда опаздывать. А по вашему получается, если ты счастливый, то и опаздывай везде сколько тебе хочется, подводи людей. Это нехорошо.
МЕРЗАВСКАЯ (смущенно). Да это не я придумала. Это народ.
БРАВАДСКИЙ. Прям весь народ и придумывал. Это они съезд, что ли, какой организовали и всем миром придумывали?
МЕРЗАВСКАЯ (потерянно). Не знаю.
БРАВАДСКИЙ. А жаль. Очень интересно посмотреть, как это он придумывал. Я ведь к чему это. Потому что я лично знаком с людьми, которые на самом деле придумывают интересные и, что самое главное, полезные и необходимые вещи, а не то, что вы сейчас продекламировали. Под подобной чепухой и подписаться-то стыдно, потому тот, кто это выдумал - и приписал эту чушь народу. Народ, он ведь что, он все стерпит, а этот человек, с позволения сказать, и рад воспользоваться этой его слабостью. Нет, я, например, считаю, что необходимо разыскивать авторов подобных вот заявлений и предавать их народному суду. Вот тогда и посмотрим, как этот самый народ, которому пытаются навязать авторство этой пародии на мудрость, отнесется к таким вот бесчестным поступкам. И хорошо бы этот якобы человек оказался каким-нибудь прохвостом, которого и судить-то не жалко, по которому и так плачет уголовный кодекс, а то ведь окажется, что это весьма уважаемый и интеллигентный гражданин, вовремя платящий налоги, от которого все ожидают разумных и, что самое главное, применительных к жизни слов. А эта ваша фраза «Счастливые часов не наблюдают», что это вообще за ерунда такая? Ведь если учесть, что часов не наблюдают только те, у кого их попросту нет, то выходит, счастливые те, кто не в состоянии купить себе даже часы. И это только полбеды. Если ты не можешь купить себе часы, ты можешь наблюдать время хотя бы на часах, выставленных в общественных местах, а если ты не можешь и этого, то совершенно очевидно, что ты слепой. Ну и скажите мне, пожалуйста, что за счастье быть слепым нищим, практически попрощавшимся с жизнью? Вот вы хотели бы оказаться на паперти, в грязных лохмотьях, да еще и слепым в придачу?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Нет.
МЕРЗАВСКАЯ. Простите меня. Я сказала, не подумав.
БРАВАДСКИЙ. Знаете, очень жаль, что вы имеете обыкновение говорить, не подумав. Ведь если здраво рассудить, вы человек -высшее из созданий, обладающее разумом, и именно наличие последнего отличает вас от бессловесных тварей. Вам выпало огромное счастье быть представителем человеческого рода, но для того, чтобы быть удостоенным чести называться этим высоким именем, необходимо полностью использовать то, что отличает вас от представителей других родов. А тут вы совершенно спокойно заявляете, что не используете тот замечательный орган, благодаря которому люди обладают разумом, то есть вы практически добровольно отре¬каетесь от прекрасной возможности называться человеком. Мне, по меньшей мере, непонятно подобное самоотречение. И если вы позволите мне обратится к своей собственной персоне, то смею заверить вас, что эта уникальная возможность - размышлять и анализировать полученную из внешнего мира информацию, как путеводная нить проходит через всю мою жизнь, начиная с отроческих лет и заканчивая глубокой зрелостью, включая рождение, и именно благо¬даря этой уникальной способности я могу с гордостью причислять себя к человеческому роду. И на протяжении всех этих лет я стремился искать знакомства с людьми, также в полной мере освоивших этот дар, и достигших благодаря этому дару наивысшего одобрения общественности. И уж поверьте мне на слово, ни один из них никогда не воспринимал всерьез подобных псевдотворений, гнусно приписываемых народу. Надо быть самым последним подлецом, что¬бы так бесцеремонно приписывать нашему замечательному народу подобные глупости, которые после элементарного рассмотрения при помощи логики, только что наглядно проведенного мной, обращаются в смехотворные нелепости, недостойные даже пера младенца. Так или иначе, я огорчен. Вместо того чтобы рассказывать вам про интереснейших и образованнейших людей, с коими я был удостоен чести иметь знакомство, вы вынуждаете меня объяснять вам оче-видные и где-то даже элементарные вещи. Очень жаль. Теперь я не очень высокого мнения о вас.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Может это можно как-то уладить?
БРАВАДСКИЙ. А вы все поняли, что я вам тут говорил?
ТРУХЛЯВСКАЯ и МЕРЗАВСКАЯ (хором). Все.
БРАВАДСКИЙ. Ну ладно, так и быть. Сейчас я посплю, успокоюсь, а когда проснусь, то уже все и забуду, и мы найдем с вами более интересные темы для беседы. Хорошо?
ТРУХЛЯВСКАЯ и МЕРЗАВСКАЯ (хором). Хорошо.
БРАВАДСКИЙ. Вот и чудесно. (Откидывает голову назад и сразу начинает храпеть.)

Сцена XXI
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как вам повезло, милая.
ПЕТУШИНСКАЯ. Да чем же ей повезло?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как чем? Ее избранник такой умный, волевой, властный.
МЕРЗАВСКАЯ. Да не обращайте на нее внимание. Она завидует, как всегда, и пытается все очернить. Но я рада, что хоть вы уловили в нем тягу к созидательности и способность ясно излагать ход своих мыслей.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Что вы. Да я просто очарована его речью. И скажу даже более того, я до сих пор нахожусь под впечатлением от нее.
ПЕТУШИНСКАЯ. Вы извлекли бы гораздо больше пользы, если бы послушали, как кипит чайник.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы, милочка, совсем распоясались. Вам на понятном для вас языке объяснили, что вы под бойкотом, а все пытаетесь ввязаться к нам в беседу.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Думаю, что надо сообщить об этом вашему будущему мужу, чтобы он принял меры.
МЕРЗАВСКАЯ. Совершенно верно вы изволили заметить. Слышали? Если не перестанете нас допекать, я пожалуюсь мужу.
ПЕТУШИНСКАЯ. Этому-то пустозвону?
МЕРЗАВСКАЯ. Что? Что? Кого это вы назвали пустозвоном?
ПЕТУШИНСКАЯ. Уж извините, не знаю, кем он вам приходится, но я имела в виду этого Господина. (Тычет в Бравадского.)
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вы слышали, какая наглость?
МЕРЗАВСКАЯ. Я слышала, а вы слышали?
ТРУХЛЯВСКАЯ. И я слышала. Это неслыханно.
МЕРЗАВСКАЯ. Это небывало.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это невиданно.
МЕРЗАВСКАЯ. Это неизречимо.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это неисправимо.
МЕРЗАВСКАЯ. А-а-а, я опять выиграла. Слушайте, у меня скла¬дывается такое впечатление, что вы нарочно мне поддаетесь.
ТРУХЛЯВСКАЯ. И ничего я не поддаюсь. А вот вы пытаетесь выдать случайность за неизбежность.
МЕРЗАВСКАЯ. Скажете тоже. Зачем мне это надо?
ПЕТУШИНСКАЯ. Потому что у вас больное самолюбие.
МЕРЗАВСКАЯ. А вы прям врач, и можете ставить диагноз на глаз.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А можно и мне ей ответить?
МЕРЗАВСКАЯ. Нельзя. Она под бойкотом.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но ведь вы разговариваете с ней.
МЕРЗАВСКАЯ. У меня нечаянно вырвалось. Я не хотела ей отвечать. Это она меня вынудила, а вам это должно послужить уроком, чтобы вы не повторяли моих ошибок.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как-то у вас странно выходит, вы все время ошибаетесь, а я должна на ваших ошибках учиться.
МЕРЗАВСКАЯ. Мы отвлеклись от темы. Нам следует еще много чего решить по поводу предстоящей свадьбы, и мне кажется, мы поступаем необдуманно, тратя драгоценное время на эти бессмыс¬ленные выяснения отношения.
На сцену выходят три молодых человека.

Сцена XXII
Те же и молодые люди №1, №2, №3.

№1 (останавливаясь рядом со стульями). Может быть, еще одного захватим?
№2. Зачем?
№1. Чем больше народу на нашей стороне, тем меньше на противоположной.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это кого это вы брать собрались?
№1. Да вот его. (Указывает на Бравадского.) Все равно без дела валяется.
МЕРЗАВСКАЯ (подозрительно). А куда это вы собрались?
№2. Мы идем ронять Пизанскую башню.
№1. Да, нечего ей колебаться. Мы не потерпим подобных увиливаний от конкретных решений.
№3. Да, каждый должен самоопределиться.
МЕРЗАВСКАЯ. Он никуда не пойдет.
№2. А почему вы за него отвечаете?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А это ее будущий муж.
№1. Так может, все вместе и пойдем? Семейное единодушие - это такой воодушевляющий пример.
МЕРЗАВСКАЯ. Мы проявляем единодушие, но решения принимаю я. Мы никуда не идем.
№3. Зря. Подумайте, это ведь так здорово, когда все самоопределяются.
№1. Да брось ты их. Разве не видишь, что это самые типичные мещане?
№2. Обыватели.
Все трое, что-то обсуждая, выходят за дверь.

Сцена XXIII
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Сколько здесь сижу, все какие-то полоумные ходят.
МЕРЗАВСКАЯ. Потому и ходят, что полоумные. Нормальные люди сидят на наших местах.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Почти все нормальные.
МЕРЗАВСКАЯ. Как говориться: в семье не... Нет, это не там говориться. Но что-то по этому поводу наверняка сказано.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Я тоже нечто подобное помню, но в точности вспомнить не могу.
МЕРЗАВСКАЯ. И не переживайте, нам еще столько решений необходимо принять, так что не стоит растрачиваться на второсте¬пенные вопросы.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да мне вот подумалось, мы ведь даже еще не подумали, какими цветами усыпать вами путь.
МЕРЗАВСКАЯ. Да, вопросов масса. А знаете, мне уже надоело обсуждать свадьбу.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как это?
МЕРЗАВСКАЯ. А никак - надоело и все.
ТРУХЛЯВСКАЯ. И что же теперь делать?
МЕРЗАВСКАЯ. Лично мне хочется думать о нашем будущем ребенке. Особенно сильно мне хочется, чтобы это была девочка. Если это будет девочка, то мы назовем ее Фелиция.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А как же свадебное платье, свадебные свидетели, ну и просто цветы свадебные?
МЕРЗАВСКАЯ. А к чему все эти хлопоты. Будем считать, что все это уже случилось.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Как случилось?
МЕРЗАВСКАЯ. Да вот так. Случилось и все. У кого-нибудь есть доказательства, что этого не было?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Наверно нет.
МЕРЗАВСКАЯ. И не может быть, об этом знаем только я да вы. Графиня Петушинская не в счет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А как же жених?
МЕРЗАВСКАЯ. А вы думаете, он против? Ему-то какая разница? Мы и так все за него решили, так что он проснется на всем готовеньком.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Не знаю. Это как-то необычно.
МЕРЗАВСКАЯ. Да что же здесь необычного-то. Сколько у меня подружек было, у всех мужья, как один, говорят, что день свадьбы у них, как в тумане.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вообще-то знаете, и мой ведь так же говорил.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну так. Я же знаю. Не первый раз замужем. Так что мой проснется, а мы ему - так и так. Не отвертится. А свадьбу зачем еще устраивать? Он все равно ничего помнить не будет, а у нас с вами фантазия имеется, чего-нибудь да вспомним.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Неплохо придумано. И опять же, экономия какая.
МЕРЗАВСКАЯ. Вот именно. Зачем лишний раз деньги на ветер выбрасывать?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Жалко только, музыку не послушаем.
МЕРЗАВСКАЯ. Далась вам эта музыка. Мы с вами так славно обстряпали это дельце, а вы жалеете о какой-то музыке.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Я постараюсь о ней больше не жалеть.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы уж постарайтесь. Будьте добры. А как вам имя, которое я придумала для дочки?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Необычное какое-то.
МЕРЗАВСКАЯ. А мне нравится все необычное, вы наверно это уже заметили, ведь так здорово, когда есть что-то, что не укладыва¬ется в обычные рамки.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Так: если не укладывается в рамки, что ж она теперь, будет без рамки?
МЕРЗАВСКАЯ. Не придирайтесь к словам. Хорошо я знаю, благодаря кому вы задаете такие вопросы, но мой муж, например, может вас не понять.
Бравадский начинает ерзать и покрякивать.
МЕРЗАВСКАЯ (шепотом). Тише, тише, он, кажется, просыпа¬ется.

Бравадский действительно просыпается.

Сцена XXIV
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская, Бравадский.

БРАВАДСКИЙ. Уф, ксак хорошо-то. Как будто заново родился.
ТРУХЛЯВСКАЯ. С высыпанием вас.
БРАВАДСКИЙ. Каки :м еще высыпанием?
МЕРЗАВСКАЯ (меняется с Трухлявской местами, оказыва¬ется рядом с Бравадским!, берет его под руку). Это она спрашивает, как тебе спалось, дорюгой.
БРАВАДСКИЙ. А-а, (Спасибо. Спалось хорошо. (Глядяперед собой.) А что, я что-то шропустил? (Косится на руку Мерзавской.)
МЕРЗАВСКАЯ. Конечшо, милый, а разве ты не помнишь, мы же с тобой поженились?
БРАВАДСКИЙ. Уже?> Странно, все как в тумане.
ПЕТУШИНСКАЯ. Ешде бы, столько выпить. Все здесь уделали. Насилу отмыли, пока вы тут спали.
БРАВАДСКИЙ. Я дико извиняюсь. Я не хотел, даже и в мыслях не было.
МЕРЗАВСКАЯ (сквозь зубы). Зачем вы так, графиня? Обойдемся без лишних подробностей.
БРАВАДСКИЙ. Да нсет, пусть говорит, может, я хоть что-то вспомню.
МЕРЗАВСКАЯ. Дороггой, я тебе лучше напомню, как все было.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да-д1а, мы лучше все помним, чем она.
БРАВАДСКИЙ. Да мне, собственно, без разницы, лишь бы вспомнить.
МЕРЗАВСКАЯ. Вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Пройдет сколько-то времени и вспомнишь.
БРАВАДСКИЙ. Хотелось бы побыстрей.
МЕРЗАВСКАЯ. Скоро только дети родятся.
БРАВАДСКИЙ.А что, уже и дети... того?
МЕРЗАВСКАЯ. Ну, пока ничего нельзя сказать точно, но есть все основания надеяться.
БРАВАДСКИЙ. Вот черт. Зря, наверно, столько пил.
МЕРЗАВСКАЯ. Не расстраивайся, милый. Все-таки такое со¬бытие раз в жизни случается.
БРАВАДСКИЙ. Именно поэтому хотелось бы его запомнить.
ПЕТУШИНСКАЯ. Не переживайте, в следующий раз запомните.
БРАВАДСКИЙ. Надеюсь.
МЕРЗАВСКАЯ. Как это "надеюсь"?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Он, наверно, надеется вспомнить.
БРАВАДСКИЙ. Да-да вспомнить. А кто был из приглашен¬ных?
МЕРЗАВСКАЯ. Ну, друзья твои, про которых говорил, потом деятели различные, известные люди разные, вот подарок тебе сдела¬ли. (Протягивает ему шиповки.)
БРАВАДСКИЙ. Что, и все/
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вот еще. (Достает из-за стула зонтик.)
МЕРЗАВСКАЯ. И еще. (Достает шляпу и шубу и кладет перед его ногами.)
БРАВАДСКИЙ. Тоже мне, друзья называется. Подарить такой хлам. А эта шуба. (Брезгливо поднимает ее.) Я помню эту шубу. Вы, конечно, можете восхищаться, какая хорошая, почти что новая шуба, но я-то знаю, что это за шуба.
МЕРЗАВСКАЯ. Откуда ты знаешь?
БРАВАДСКИЙ. Мне ли не знать, ведь это шуба моего друга, того, который стал министром, помнишь? Я должен был про него рассказывать. Ведь он, кажется, был моим свидетелем?
МЕРЗАВСКАЯ. Да, конечно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, безусловно.
Из-за правой кулисы выходит мужчина и, громко хохоча, идет к двери. Раза три он останавливается и, неистово смеясь, держится за живот. Наконец он выходит за дверь, из-за которой раздается хлопок взрыва.
БРАВАДСКИЙ. Так на чем это я остановился? На шубе? Так вот, эта шуба моего друга министра. Но это он сейчас стал министром, а знаю-то я его с детства. Вместе же футбол гоняли, и в чем вы, думаете, он его гонял?
ТРУХЛЯВСКАЯ (с интересом). В чем?
БРАВАДСКИЙ. Вот в этой самой шубе. Нет, каков подлец. Когда он женился, я ему, между прочим, брюкворезку подарил. Новую. Раз только пользовался. А он. Ну ладно, я тебя встречу, я все выскажу.
МЕРЗАВСКАЯ. Милый, ты не волнуйся. Ну ее, эту шубу, мы и без нее проживем.
БРАВАДСКИЙ. Да мне не из-за шубы обидно. За друга обидно. И ведь пил наверняка наравне со мной.
МЕРЗАВСКАЯ. Вроде бы.
БРАВАДСКИЙ. Ну вот. Я ведь его насквозь знаю. Где что-то дают, никогда не упустит.
МЕРЗАВСКАЯ. Дорогой, тебе успокоится надо. Ляг поспи.
БРАВАДСКИЙ. Да, что-то я разволновался, посплю, полежу. Глядишь и успокоюсь.

Откидывает голову и начинает храпеть.

Сцены XXV
Мерзавская, Трухлявская, Петушинская.

ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну, вроде бы прошло все нормально.
МЕРЗАВСКАЯ. Да, эту новость он перенес мужественно. Правда, бред какой-то начал нести. Но другие-то вообще с ума сходят.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это точно. Вам, можно сказать, повезло. Он у вас какой-то крепкий попался, обычно мужчины после такой новости интерес к жизни начинают терять, рассеянными становятся, а у вас еще даже спать может.
МЕРЗАВСКАЯ. Нервы у него крепкие. Это хорошо, значит, дети будут здоровыми.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Кстати, о детях. Когда думаете обзавестись первенцем?
МЕРЗАВСКАЯ. Не знаю. Пока нет подходящей кандидатуры. Да и места пока здесь нет свободного.
ТРУХЛЯВСКАЯ (косясь на Петушинскую). Я думаю, можно надеяться, что оно скоро освободится.
ПЕТУШИНСКАЯ. Не переживайте. Надеяться можно всегда и на все.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ох уж эти дети. С ними одни хлопоты. Носишься за ними, носишься, а догнать все равно не можешь.
МЕРЗАВСКАЯ. Да, но все-таки знаете, так приятно иметь ребеночка.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Тут я с вами согласна. Дети - это красиво.
МЕРЗАВСКАЯ. Да, но надо учитывать, что мы с мужем уже пожилые люди и все эти заботы могут плохо отразится на нашем здоровье. Хотелось бы ребенка, с которым не будет таких проблем. Какого-нибудь уже взрослого.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Со взрослыми детьми уже другие проблемы, а вам бы лучше не иметь никаких проблем.
МЕРЗАВСКАЯ. Это вы верно заметили. В нашем возрасте любые проблемы противопоказаны. Нам бы такого ребеночка, чтобы никаких проблем не создавал. Чтобы сидел себе тихонечко, но непременно чтобы девочка.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А заведите себе старушку, они такие тихень¬кие и поговорить всегда рады, а проблем с ними меньше чем с улитками.
МЕРЗАВСКАЯ. А что, хорошая идея, будет нам с мужем на старости лет утешение. Обретем мы с ним, наконец, покой в тихой семейной жизни.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вы не представляете, как я за вас рада.
МЕРЗАВСКАЯ. Спасибо. А вы будете почетным другом нашей семьи.
ТРУХЛЯВСКАЯ. С преогромным счастьем удостоюсь такой чести.
МЕРЗАВСКАЯ. От одних этих мыслей мне уже становится на сердце тепло и весело. Ах, поскорей бы проснулся мой муж. Мне не терпится сообщить ему эти радостные вести.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вам не кажется, уважаемая графиня, что было бы лучше, если бы он проснулся уже отцом, а то ведь знаете, вдруг он захочет мальчика?
МЕРЗАВСКАЯ. Об этом я не подумала. Не зря вы друг нашей семьи. Чтобы я делала без такой дружеской помощи? Вы правы, дочку надо заводить быстрее, пока не проснулся мой муж.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, но есть одна проблема.
МЕРЗАВСКАЯ. Какая?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вам некуда будет посадить ее.
МЕРЗАВСКАЯ. Правда.
Из-за двери выходит мужчина, который до этого заходил туда пьяный. Он уже протрезвел, и идет широкими шагами, запустив руки в карманы. Напротив стульев он останавливается.

Сцены XXVI
Те же и Мужик.

МУЖИК. Что вы тут сидите? Думаете, там есть что-нибудь интересное?
МЕРЗАВСКАЯ. Иди, иди. Тебя забыли спросить.
ПЕТУШИНСКАЯ. А вам там не понравилось?
МУЖИК. Уверяю вас - здесь намного, лучше, особенно если здесь не засиживаться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Только агитаторов нам тут не хватало. Шлепайте куда шлепали.
МЕРЗАВСКАЯ. А то я разбужу своего мужа...
МУЖИК. Что ж, с удовольствием подожду, пока вы будете его будить.
МЕРЗАВСКАЯ. Знаете что - идите отсюда, пока целы.
МУЖИК. И вы даже не позволите мне познакомится с вашим мужем?
ПЕТУШИНСКАЯ. А что вы там видели?
МУЖИК. Да ничего, время только зря потерял.
Мужик направляется к правой кулисе.
ПЕТУШИНСКАЯ. Подождите, я пойду с вами.
МУЖИК. Вы хорошо подумали?
ПЕТУШИНСКАЯ. Всю жизнь только об этом и думала.
МУЖИК. Значит хорошо. Тогда идемте.
Петушинская направляется к Мужику, спохватывается, подбегает к Бравадскому, берет из кучи шляпу, и они уходят, о чем-то разговаривая.

Сцена XXVII
Мерзавская, Трухлявская, Бравадский.

ТРУХЛЯВСКАЯ. Уф, наконец избавились от этой язвы.
МЕРЗАВСКАЯ. И главное, как нельзя кстати. Как будто кто-то нашу просьбу исполнял.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А мне кажется, я знаю, кто ее исполнил.
МЕРЗАВСКАЯ. Ой, и мне вдруг показалось, что я тоже знаю.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Значит, это правда?
МЕРЗАВСКАЯ. Невероятно. Неужели это правда?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вы думали, зря люди говорят? Все правда.
МЕРЗАВСКАЯ. Это значит, мне и насчет доченьки можно быть уверенной?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Конечно. После такого в чем угодно можно быть уверенной.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну, теперь я спокойна. Только хотелось бы побыстрей.
ТРУХЛЯВСКАЯ. В этом деле спешка ни к чему. Сейчас пото¬ропишься, потом до конца жизни будете мучаться. Лучше сейчас подождать, зато потом спокойно будете жить.
МЕРЗАВСКАЯ. Трезвость ваших рассуждений просто не мо¬жет не поражать.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это мне от бабки перешло. Она у нас на рассуждения страсть как горазда была.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну что ж, ждать так ждать.

Замирают и некоторое время сидят без движения.

Сцена XXVIII
Те же и Важный Господин.

ГОСПОДИН. Извините, немного задержался. Давно ждете?
МЕРЗАВСКАЯ. Да так...
ТРУХЛЯВСКАЯ (толкая ее в бок). Да нет, что вы, совсем немного.
ГОСПОДИН. Это хорошо. Не люблю, когда меня ждут. А сейчас еще и дел по горло. Скоро конец квартала, по нашему календа¬рю, отчеты готовить надо, бумаг горы, никогда бы не подумал, что в мире есть столько бумаги. Ну, так чего хотите?
МЕРЗАВСКАЯ. Мне бы доченьку.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да. Только постарее, чтобы меньше беспокоила.
ГОСПОДИН. О-о, этого добра у нас навалом. Больную, здоровую?
МЕРЗАВСКАЯ. Больную-то зачем?
ГОСПОДИН. Не знаю. Некоторые и такое просят.
МЕРЗАВСКАЯ. Нет, мне, если можно, поздоровей.
ГОСПОДИН. А чего же нельзя. Все можно, если хорошо попро¬сите.
МЕРЗАВСКАЯ. Тогда нам старушку, и поздоровее.
ГОСПОДИН. Так. (Что-то отмечает в папке.) С детьми или без?
МЕРЗАВСКАЯ. Зачем с детьми-то?
ГОСПОДИН. Как зачем? Будут у вас внуки.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Молодые?
ГОСПОДИН. Каких попросите.
МЕРЗАВСКАЯ. Нет, лучше без детей. Куда мы их посадим?
ГОСПОДИН. Это разумно. Значит без детей. (Пишет в пап-ке.)Так, какой пол? Ой, чего это я. Ну, вроде все в порядке. Будите мужа.
МЕРЗАВСКАЯ. А его-то зачем?
ГОСПОДИН. Затем, что выбрать можете и без него, но без его согласия нельзя. Мне этот формализм самому не нравится, но что поделаешь, без порядку нельзя.
МЕРЗАВСКАЯ. Вставай давай. (ТолкаетБравадского в бок.) Только вы ему ничего не говорите, это сюрприз.
В это время, когда Бравадский поднимает голову и открывает глаза, из-за правой кулисы выходит генерал, без фуражки и погон, и обречено, сложив руки за спину, идет к двери.

Сцена XXIX
Генерал, Бравадский, Важный Господин.
Генерал, увидев Бравадского, начинает радостно кричать.

ГЕНЕРАЛ. Вот он. Это он. Это не я. Хватайте его.
ГОСПОДИН. В чем дело?
ГЕНЕРАЛ. Я не виноват. Это все он. Держите его.
БРАВАДСКИЙ. Ничего не понимаю. Уберите от меня этого . психа.
ГЕНЕРАЛ (со слезами обращается к Важному Господину). Я не виноват. Это все он.
ГОСПОДИН. Да что случилось. Объясните же, наконец.
БРАВАДСКИЙ. Не обращайте внимания. Это бывает. У него какая-то навязчивая идея.
ГЕНЕРАЛ (плачет). Это все он. Он. Не я.
ГОСПОДИН. В конце концов, это не мое дело. Идите куда шли. На данный момент я не обладаю полномочиями вести разбирательство. Наступит время, я все со всеми решу. Обещаю.

Генерал, плача, выходит за дверь.

Сцена XXX
Мерзавская, Трухлявская, Важный Господин, Бравадский.

БРАВАДСКИЙ. Я правда не знаю этого человека. Я вообще его впервые вижу.
ГОСПОДИН. Ладно. От вас требуется только расписаться. Вот здесь.
БРАВАДСКИЙ. Что это? (Принимает папку и ручку, читает.) Старушка... здоровая... без детей... (Перестает читать.) Это не я. Я здесь не при чем.
ГОСПОДИН. Ошибаетесь. Вот здесь-то вы как раз и при чем. Расписывайтесь.
БРАВАДСКИЙ. А мне за это ничего не будет?
ГОСПОДИН. Расписывайтесь.
МЕРЗАВСКАЯ. Распишись, милый, и ложись спать.
БРАВАДСКИЙ. Хорошо. (Расписывается, откидывает голову и начинает храпеть.)
ГОСПОДИН. Какие крепкие нервы. Ну, все формальности соблюдены, остается вам только попросить. И постарайтесь попросить правильно, с первого раза, у меня очень мало времени.
МЕРЗАВСКАЯ (встав и поклонившись почти до пола). Пожалуйста, пошлите нам с мужем дочку.
ГОСПОДИН. Хм, можно, конечно, было бы и повторить, но учитывая, что у меня мало времени, сойдет и так. Ну все, просьбу я вашу исполню, а пока, значит, до свидания.

Важный Господин, захлопнув папку, выходит.

Сцена XXXI
Мерзавская, Трухлявская, Бравадский.

МЕРЗАВСКАЯ. Как вы думаете, он что-нибудь понял?
ТРУХЛЯВСКАЯ. О чем это вы?
МЕРЗАВСКАЯ. Да о муже. Мог он, по-вашему, заподозрить что-нибудь неладное?
ТРУХЛЯВСКАЯ. По-моему не мог. Но кто его знает, что у него на уме.
МЕРЗАВСКАЯ. Что у него на уме, даже мне неизвестно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Тогда я не понимаю, чего волноваться.
МЕРЗАВСКАЯ. Да я и не волнуюсь. Я просто спросила.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вот это правильно. Волноваться вам только во вред.
МЕРЗАВСКАЯ. Знаю. Но вы не представляете, каких усилий стоит мне мое спокойствие. Каждую секунду я содрогаюсь при мысли, что не удастся сделать сюрприз, и мой муж останется без сюрприза. Все это так обременительно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Такова наша с вами доля - оберегать и заботится о наших мужьях, тут ничего не поделаешь.
МЕРЗАВСКАЯ. И все-таки как-то грустно становится.
ТРУХЛЯВСКАЯ (с соучастием). Да.
МЕРЗАВСКАЯ. Но жить-то надо.
ТРУХЛЯВСКАЯ (пламенно). Да.
МЕРЗАВСКАЯ. Что это такое, в конце концов. Где обещанная мне дочь?
ТРУХЛЯВСКАЯ (с возмущением). Да.
МЕРЗАВСКАЯ. Хотя в общем и целом, ждем мы не долго.
ТРУХЛЯВСКАЯ (соглашаясь). Да.
МЕРЗАВСКАЯ. Но хотелось бы побыстрей.
ТРУХЛЯВСКАЯ (в том же, духе). Да.
МЕРЗАВСКАЯ. Что это с вами? Что вы все заладили «Да» да «Да»?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Извините. Я язык прикусила.
МЕРЗАВСКАЯ. Сочувствую. Вам, должно быть, досадно?
ТРУХЛЯВСКАЯ. В общем-то, да.
МЕРЗАВСКАЯ. А как вас следует понимать?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Скорее с необходимостью, чем с радостью. Впрочем, дело ваше.
МЕРЗАВСКАЯ. Хорошо. Я постараюсь понять вас правильно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Не сочтите за труд.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну а если я вас спрошу напрямую, без обиняков, долго мы ждем или нет? Что вы ответите?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Ну, вообще-то ждать следует гораздо дольше, но если принять во внимание все обстоятельства, то ждать осталось не больше, не меньше, чем полагается.
МЕРЗАВСКАЯ. Весьма туманно.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А что, по-вашему, я могу знать, сколько осталось ждать?
МЕРЗАВСКАЯ. Да нет, просто так хочется на что-то надеяться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Прежде чем на что-то надеяться, надо это что-то заслужить.
МЕРЗАВСКАЯ. А разве я еще не заслужила?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это не мне решать.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы заметили, что мы мелем какую-то ерунду?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Таковы особенности ожидания.
МЕРЗАВСКАЯ. Ожидания чего?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А это уж, чего вам больше понравится.
МЕРЗАВСКАЯ. Признаюсь вам как человеку, я совсем потеряла нить разговора. О чем мы разговаривали?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Трудно точно установить истинную канву нашей с вами беседы. Сейчас уже столько времени прошло со времени ее начала.
МЕРЗАВСКАЯ. Значит, скоро у меня будет малышка?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Вполне вероятно. Но я на этом настаивать не буду.
МЕРЗАВСКАЯ. И не надо. Скажите только "Да" или "Нет"?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Я не обладаю такими полномочиями.
МЕРЗАВСКАЯ. Жаль. А кто вас должен ими наделить?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Если бы я знала, я бы тут не сидела.
МЕРЗАВСКАЯ. Но кто-то же должен знать?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Само собой. Разумеется.
МЕРЗАВСКАЯ. Вот бы с ним познакомиться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вдруг это окажется нехороший человек?
МЕРЗАВСКАЯ. Надо надеяться на лучшее.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Эта ваша фраза не вызывает возражений, но чаще приходиться мириться с тем, что произошло.
МЕРЗАВСКАЯ. А знаете, чего я боюсь больше всего. Больше всего я боюсь, что после долгого ожидания моя доченька уже не будет вызывать у меня таких нежных чувств.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А с чего, собственно, вы заключили, что ваши чувства нежные.
МЕРЗАВСКАЯ. У меня почему-то такое ощущение.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Но не всегда же можно доверяться своим ощущениям.
МЕРЗАВСКАЯ. Знаете что. А вы мне стали кого-то напоминать.
ТРУХЛЯВСКАЯ. В вашем голосе чувствуется какая-то подозрительность.
МЕРЗАВСКАЯ. Это у вас с непривычки.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Выдумаете?
МЕРЗАВСКАЯ. Лет с шести.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А я начала думать, с пяти лет.
МЕРЗАВСКАЯ. Да. Но я вас старше.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это не имеет значения.
МЕРЗАВСКАЯ. Я бы сказала, что имеет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Значит, вы готовы настаивать на своей точке зрения?
МЕРЗАВСКАЯ. Не только готова, но и ошеломлена вашим упорством.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Странно это слышать от вас.
МЕРЗАВСКАЯ. А от кого, интересно, вам бы не странно это услышать?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Постойте. Сейчас вспомню. Секундочку. На сцене, из двери, кряхтя, появляется старушка.

Сцена XXXII
Мерзавская, Трухлявская, Фелиция.

МЕРЗАВСКАЯ (увидев старушку). Доченька! Фелиция! (Приглашает ее сесть, Трухлявская отодвигается.)
ФЕЛИЦИЯ. Извините уж. В автобусе место уступили, я на радостях и проехала свою остановку.
МЕРЗАВСКАЯ. Да мы и не сердимся вовсе. Главное, что ты, наконец, появилась.
ФЕЛИЦИЯ. Да я и сама рада. А то знаете, тяжело в неопреде¬ленности болтаться. Как, вы говорите, меня зовут?
МЕРЗАВСКАЯ. Фелиция. А разве тебе не сообщили?
ФЕЛИЦИЯ. Сказали. Да только я, матушка, на память туговата стала, вы, если можно, запишите имя мое на листочек.
МЕРЗАВСКАЯ. Конечно. Конечно. Как скажешь, доченька. (Достает листочек и, написав на нем имя, передает его старушке.)
ФЕЛИЦИЯ (читает). Фе-ли-ция. (Неуверенно.) А может попроще имя придумаете?
МЕРЗАВСКАЯ. Ну доченька, не капризничай. Маме нельзя волноваться.
ФЕЛИЦИЯ. Да я не капризничаю, матушка. Просто мне будет трудно запомнить это имя.
МЕРЗАВСКАЯ. А ты постарайся, доченька. Сделай маме приятное.
ФЕЛИЦИЯ. Ну ладно, я постараюсь. (Закрываетглаза и начинает шевелить губами, заучивая имя.)
МЕРЗАВСКАЯ. Правда она хорошенькая?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Сущая.
МЕРЗАВСКАЯ. Я так счастлива. Поскорее бы проснулся мой муж.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Подождем лучше, пока девочка обвыкнется, притрется, притерпится, смирится, адаптируется, наконец.
МЕРЗАВСКАЯ. Я, наверно, кажусь такой нетерпеливой?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Нет, не кажетесь.
МЕРЗАВСКАЯ. Но я действительно так счастлива.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это очень отчетливо наблюдается.
ФЕЛИЦИЯ. Матушка, извините, ноя запамятовала, как произносится эта буква. (Тычет пальцем в бумажку.)
МЕРЗАВСКАЯ. Это, деточка, буква «Ф-ф».
ФЕЛИЦИЯ. Извините еще раз. (Снова обращается к листочку.)
МЕРЗАВСКАЯ. Она еще такая несмышленая, но я уверена, что со временем она станет очень умной и образованной девочкой, зато, вы заметили, как она воспитана?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, я тоже наблюдала это ее качество.
МЕРЗАВСКАЯ. Как не странно, я только сейчас поняла, какая огромная ответственность лежит на родителях по воспитанию ребенка. Но мне кажется, я справлюсь с этой задачей.
ТРУХЛЯВСКАЯ. В конце концов, вы не одна. У вас есть муж, и его прямая обязанность - предоставлять вам помощь.
МЕРЗАВСКАЯ. Ах, милочка, вы же знаете, ни один мужчина не ходит прямо, вечно они норовят пойти вкривь да вкось. Нет, в этом деле я ему не доверяю, придется все делать самой.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Это очень женственно с вашей стороны.
МЕРЗАВСКАЯ. Ничего удивительного, я же женщина, и даже больше чем женщина - я мать.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Да, это звучит коротко и ясно. Можно даже сказать, что это звучит лаконично.
МЕРЗАВСКАЯ. Определенно вы мне стали кого-то напоминать. А представляете, она вырастет, станет образованной, интеллигентной, познакомится с молодым человеком, тоже интеллигентом, и возмож¬но они поженятся, у них будут дети, мои внучики. Постойте, а куда же их посадить, стулья нынче так дороги?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А вы посадите их к себе на колени.
МЕРЗАВСКАЯ. А может быть их еще на шею посадить?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Там они и без вашего участия рассядутся.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну уж нет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Зря вы так самонадеянны. Это ведь процесс стихийный. Вы даже слюну не успеете сглотнуть, как придется сигнализировать бедствие.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну вот что. Чтобы этого не случилось, меры надо принимать сейчас. Фелиция. Доченька.
Фелиция не реагирует.
МЕРЗАВСКАЯ (трогает ее за плечо). Фелиция?
ФЕЛИЦИЯ (вздрагивает, смотрит в бумажку). Ах, это же я. Да, маменька?
МЕРЗАВСКАЯ. Фелиция, доченька, скажи мне, только честно, у тебя уже есть молодой человек?
ФЕЛИЦИЯ (неуверенно). Нет.
МЕРЗАВСКАЯ. Судя по твоему голосу этого не скажешь.
ФЕЛИЦИЯ. Это у меня с детства такой дефект речи.
МЕРЗАВСКАЯ. Фелиция, скажи мне правду, я же твоя мать.
ФЕЛИЦИЯ. Нет, матушка, выбудете ругаться.
МЕРЗАВСКАЯ. Да нет же, я не буду ругаться, ты только скажи.
ФЕЛИЦИЯ (мнется). Ну, есть.
МЕРЗАВСКАЯ (хватается за сердце с обеих сторон груди, находит его с левой и оставляет на нем руку). Ах, а говорят, со взрослыми меньше проблем. И что же, он тебя уже целовал?
ФЕЛИЦИЯ (неуверенно). Нет.
МЕРЗАВСКАЯ (раздраженно). Фелиция, говори матери правду.
ФЕЛИЦИЯ. Ну, он только совсем немножечко.
МЕРЗАВСКАЯ (с подозрением). До какой степени немножечко?
ФЕЛИЦИЯ. До самой малюсенькой.
МЕРЗАВСКАЯ. Что-то я не чувствую облегчения. (Волнуясь.) Скажи, дочь... а в каком ты... положении?
ФЕЛИЦИЯ." Ну как в каком, как и все - в классическом.
МЕРЗАВСКАЯ (хватаясь за голову). Как я была наивна.
ФЕЛИЦИЯ. Ну зачем вы так, маменька. Он хороший человек, и обязательно вам понравится.
МЕРЗАВСКАЯ. А где мы его посадим, этого хорошего человека?
ФЕЛИЦИЯ. Первое время, я думаю, он у меня и на коленках посидит. А дальше посмотрим. (Смотрит на Трухлявскую.)
ТРУХЛЯВСКАЯ. Нечего смотреть в мою сторону.
МЕРЗАВСКАЯ. А у нас, знаете, только одна сторона. (К Фелиции.) Ну ладно, доченька, тут уж ничего не поделаешь, что случилось, то случилось. Ты не переживай, мама тебя никогда не бросит. И когда он придет, этот твой молодой человек?
ФЕЛИЦИЯ. Да хоть сейчас. Раньше-то он все папеньки боялся, но теперь-то, я думаю, ему некого бояться.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Раньше надо было думать.
МЕРЗАВСКАЯ. Вы вообще молчите. А ты, доченька, не спеши. Надо все обдумать. Скажи мне, сколько он зарабатывает?
ФЕЛИЦИЯ. Много.
МЕРЗАВСКАЯ. А кем работает? Он честно зарабатывает?
ФЕЛИЦИЯ. Он работает добытчиком цвета. Их комбинат вырабатывает из радуги краски.
МЕРЗАВСКАЯ. И что, за это хорошо платят?
ФЕЛИЦИЯ. Очень.
МЕРЗАВСКАЯ. Ну, все. Теперь ты можешь его пригласить. Фелиция вставляет два пальца в рот и громко свистит.

Сцена XXXIII
Мерзавская, Трухлявская, Фелиция, Бравадский, Кант.
Из-за правой кулисы, раскланиваясь, появляется старичок, и в ожидании останавливается.

МЕРЗАВСКАЯ. Что же вы стоите. Проходите, не стесняйтесь.
КАНТ. Ну, если вы просите. (Уверенно проходит, садится Фелиции на колени и закидывает ногу на ногу.) Лично я всегда был сторонником того, чтобы разные поколения жили вместе, так оно как-то надежнее: молодые опираются на опыт старших, старшие па силу молодых. Как вы считаете?
ТРУХЛЯВСКАЯ. А сколько вам лет-то?
КАНТ. Понимаю вашу иронию. Но вы не на того напали. Дело ведь не в количестве лет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. А в их наличии.
КАНТ. Совершенно верно. Ну, так что вы скажете насчет совместного проживания?
МЕРЗАВСКАЯ. Да мы, собственно, не против. КАНТ. А извольте полюбопытствовать, кто это "мы"?
МЕРЗАВСКАЯ. Мы с мужем.
КАНТ. Это вы имеете в виду этого Господина? Чудесно. Ну что ж, если вы не против, давайте жить вместе.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Мы очень рады.
КАНТ. Понимаю вашу иронию. И тем не менее.
МЕРЗАВСКАЯ. А правда, что вы работаете добытчиком цвета?
КАНТ (очень серьезно). Вы знаете, да.
МЕРЗАВСКАЯ. И что, вам нравится ваша работа?
КАНТ. Как-то не задумывался. Наверно. По крайней мере, должна.
МЕРЗАВСКАЯ. А это трудно, добывать цвет?
КАНТ. Не то чтобы трудно. Ведь у этой работы тоже есть свои особенности. Например, когда долго работаешь добытчиком цвета, сначала перестаешь различать цвета, потом все блекнет, краски тускнеют, а потом и вовсе пропадают.
МЕРЗАВСКАЯ. Как это?
КАНТ. Да вот так. Пропадают и все. Видишь одни линии, как будто начертанные карандашом на белом листе бумаги. Из-за этой особенности и можно сказать, что работать трудно, но со временем привыкаешь, и ничего.
Из-за правой кулисы выходят два здоровяка, которые до этого мутузили молодых людей и, заложив руки за спину, выходят в дверь.
КАНТ. Вот, кстати, ребята из нашего комбината.
МЕРЗАВСКАЯ. И что, много сейчас людей работают на этом комбинате?
КАНТ. Да почти все. Вырабатывать из радуги краски оказалось очень выгодно. Некоторые готовы выкладывать за них огромные деньги. Чем больше цвета мы переработаем, тем больше процветает отрасль. Всем хорошо. У кого-то в запасниках все краски, а остальные неплохо зарабатывают на их добыче. Вот я, например. Но, к сожалению, запас цвета не бесконечен. Уже почти весь исчерпали.
МЕРЗАВСКАЯ. И что?
КАНТ. И ничего. Скоро все бесцветным станет. Не только работники нашего комбината не смогут видеть цвета. Ха-ха. Это мы между собой так шутим.
МЕРЗАВСКАЯ. Грустно.
КАНТ. Не то слово. Но вы не переживайте. Я тут скопил кое-какой капиталец и прикупил вот... (Вытаскиваетиз кармана баночку из-под монпансье.) 'Так сказать, на... этот... темный день.
МЕРЗАВСКАЯ (заглядывает в баночку). Ух ты, неужели настоящая?
ТРУХЛЯВСКАЯ. Баночка точно настоящая.
КАНТ. Понимаю вашу иронию. (Прячетбаночку.)'Но, заверяю вас - это настоящий цвет.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Откуда вам знать. Вы же не различаете цвета?
МЕРЗАВСКАЯ. Ой, скажите, а почему у вас в баночке только один цвет?
КАНТ. А-а, я же не дурак, как некоторые. У них есть деньги, они скупают все цвета подряд и сваливают их в кучу. Цвета перемешиваются и остается... такой... ну, темный цвет. То есть ничего. А у меня один цвет, с ним точно ничего не случится.
МЕРЗАВСКАЯ. Славно. А как называется ваш цвет?
КАНТ. Это... ну... э-э... (удивленно)забыл.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Скажите, а почему вы беспокоитесь о черном, как я понимаю, дне, когда все краски перемешаются. Ведь вы все равно не можете различать цвета?
КАНТ. Что вы все заладили. Не можешь, не можешь. Ну не могу. Зато когда вокруг вас все станет этим... ну... в общем, темным, вы за эту баночку все что угодно сделаете.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Кому это угодно, уж не вам ли?
КАНТ. В данном конкретном случае баночка действительно принадлежит мне, но, в сущности, это безразлично.
МЕРЗАВСКАЯ. Что вы пристали к моему будущему зятю? Он, между прочим, очень предусмотрительный человек, и я не вижу в этом ничего зазорного.
ТРУХЛЯВСКАЯ. Что ж, значит, и у вас все цвета перемешались.

Сцена XXXIV
Те же и Важный Господин.
Отряхивая с мантии пыль, входит Важный Господин.

ГОСПОДИН. Что за пыльная работенка. В конце концов, работать безвозмездно и в такой грязи - это уже слишком.
Заметив, что за ним наблюдают, принимает важный, осанистый вид и подходит к стульям.
ГОСПОДИН. Ну-с, уважаемые, пришла ваша очередь.
МЕРЗАВСКАЯ. Как пришла?
КАНТ. Да, как это пришла? Мы как раз собирались свадебку сыграть.
ФЕЛИЦИЯ (мучительно, из-под Канта). А я еще свое новое имя не выучила.
ГОСПОДИН. Ух ты, какие вы интересные, что ж мне теперь, все бросить и ждать, когда вы тут все дела завершите? Нет уж, вершить здесь пока буду я.
КАНТ. Не обязательно все, но хотя бы пожениться-то можно?
ГОСПОДИН. Нет. В конце концов, вы должны повиноваться моей воле, а не я вашей. Что за моду взяли пререкаться? Я ведь сношу, сношу, но могу и не снести? Или снести? Нет, правильней будет сказать - не потерплю. И без разговорчиков, быстренько встали и пошли за мной.

Важный Господин, больше не глядя на них, идет к двери, за ним идет Мерзавская, следом Кант, потом Фелиция и, наконец, Трухлявская. Бравадский продолжает храпеть. Дойдя до двери, Трухлявская спохватывается и возвращается за чучелом кошки, после чего вместе с остальными исчезает за дверью. Через се¬кунду дверь открывается, и чучело вылетает на середину сцены. От стука просыпается Бравадский.

Сцена XXXV
Бравадский.

БРАВАДСКИЙ. Уф, ну и приснится же такое, кому расскажешь, не поверят. В одном сне стал и мужем, и отцом, и без пяти минут дедушкой. Бред какой-то. Нет, все, надо завязывать. (Дышит на ладонь и принюхивается к запаху. Вроде не пахнет. Эх, сейчас бы кого-нибудь попросить, а то ведь самому-то не унюхать. Как бы шеф не пронюхал, что от меня несет. Нет, все, надо завязывать, а то допьешься до того, что во сне станешь нищим, да и пойдешь по миру. Проснешься, а ты уже по миру ходишь. Хе-хе. Хотя, чего я переживаю, у меня ведь повод был как-никак. Женился все-таки. Не просто так закирял ведь. А то, что шефа там не было, так это он сам отказался прийти. (Встает, начинает ходить по сцене.) И цифирь, как назло, в голову не лезет, чего же теперяча шефу излагать? Эх, чую, сердцем чую, полетит моя головушка. Не залетела бы только в гиблое место, а так везде жить можно.
ГОЛОС ИЗ-ЗА ДВЕРИ (женский, с голубыми глазами). Бравадский, вас ожидают. Входите.
БРАВАДСКИЙ (подбирая шубу и зонтик, плюет через левое плечо). К черту. (Берется за ручку.) Да, кажется так. (Крестится и выходит за дверь.)

Сцена XXXVI
Важный Господин, люди.
Из-за правой кулисы выходит Важный Господин, за ним шеренгой идут четыре человека. Важный Господин останавливается у стульев, что-то читает в папке.

ГОСПОДИН. Так, рассаживайтесь, чувствуйте себя как дома, по мере необходимости мы будем вас приглашать. Ну, всего вам хорошего.

Приплясывая, выходит в дверь. Занавес обрушивается.