Родина
Здесь мы жили И не тужили, Тут кукушке я
даже рад, Что считает года чужие
Равнодушно, как автомат.
1999
* * *
Меня во мне стало меньше,
Убавилось куражу,
Я мимо красивых женщин
Спокойно теперь хожу.
И женщины это чуют:
В глазах у них неуют.
С другими теперь танцуют.
С другими теперь поют.
1994
* * *
Словно я раздет, купаюсь в музыке,
И в театре снова как хмельной.
Балерины, будто бы иллюзии,
Кружатся на сцене предо мной.
Так же и любовь моя - иллюзия -
Балериной белой проплыла,
От нее осталась только музыка
Да мои обычные дела.
А когда я умру, егоза,
Что мне надо от милой страны?
Только два пятака на глаза
Да поверху кусок простыни.
1992
В пурге, под солнышком, в тумане -
Везде бывал поэт Гаврилов,
И часто, как всегда, по пьяни
Своим собратьям говорил он:
- Поэты пишут только кровью,
В строке бескровной - тихо, пусто;
Там, где кончается здоровье,
Там начинается искусство.
Ему понятливо кивали,
Здоровяки бледнели пылко.
И засыпал он на диване
В обнимку с выпитой бутылкой.
1970
Пощечина
И я сказал: - Мадам, сие не месть,
Не думал сделать из тебя калеку,
Пощечина в конечном счете есть
Стремленье человека к человеку.
1977
В ресторане
Певичка поет заученно,
Будто поет во сне,
Голос ее измученный
Кажется горьким мне.
Или я ходячая опасность
И в своей пытливости отпет,
Тараканы не уйдут напрасно,
Будущее, видно, даст ответ.
1980
* * *
Я иду над гибельным откосом,
Чтобы не взяла меня беда,
Во спасенье мне твоя курносость
И крутая линия бедра.
Знаю, с детства ты меня любила,
Как иголку нитка, так легко...
Женщина по имени Людмила,
Не ходи из дома далеко.
1975
Задавила Жучку машина
(Много выпил шофер вина)
На глазах у малышки - сына,
Сероглазого шалуна.
Стал малыш точно очумелый,
Закружился и тихо лег,
Мелко-мелко дрожал всем телом,
Я унять эту дрожь не мог.
Засветились в глазах слезинки -
Боль и горе от колеса,
Словно таяли глазки-льдинки
На лохматой мордашке пса.
1978
* * *
Над облаками летим
Будто над зимней Якутией,
Стелется беленький дым,
Простынь, хоть
Бога закутывай.
Я пригляделся и - Ах -
Вон силуэтище движется,
Бог на неясных снегах
Бегал ритмично на лыжищах.
1997
Вольность юности
То были дни, когда любил загулы,
Как розу нюхал пыль со всех дорог,
Исколесив пространство от Кагула
И до Свердловска вдоль и поперек.
То были дни, когда жена чужая
Давала мне, холостяку, совет,
В моем жилье висел, не исчезая,
Навозный дух дешевых сигарет.
То были дни, когда друзей пол-света,
Не обозначен горизонт бедой,
И кажется, конца у жизни нету,
А я весь - вольный ветер молодой.
1985
Монолог друга - поэта
Сижу я редко за столом,
Стихи слагая,
А заменяет мне мой дом
Кафе на Гая.
Нет у меня детей, жены -
Судьба такая,
Мы все отродья Сатаны
В кафе на Гая.
Мы все тут черти всех мастей
С барменкой Галей,
И ждем от Князя Тьмы вестей
В кафе на Гая.
2000 г.
Эпизод
Звонил иерей из Тулы,
Как брат он в моей судьбе,
Был голос его сутулый,
Сутулили в КГБ.
За то, что служил не лживо,
И правду всегда вещал,
И самое им не в жилу,
Стукачить не обещал.
1982
Поэты - вечные изгои,
Но им лишь бог дает Совет,
А прочий люд - капричос Гойи:
Со всем звериным в голове.
Как волки люди одиноки,
Хоть собираются в стада,
Но друг от друга так далеки,
Что быть им розными всегда.
1986
В тюрьме
Ты - владыка тюремных камер,
С черным опытом палача,
Защищайся, бросаю камень -
Слово - в тебя с плеча.
Всякой подлостью прюсмоленный,
Ты меня можешь бить под дых
Или рыбой кормить соленой,
А потом не давать воды.
Или в карцер толкнешь холодный,
Где в стене на замке кровать,
Там я буду худой, голодный,
Стоя мерзнуть и сто** спать.
Но из камеры - той, что справа
(Не подслушивай, идиот),
Молодая цыганка Клава
Песню мне о любви споет.
Только мне одному сроет.
1963
На полустанке
Ты, Люда, баба с полустаночка,
Где овцы бегают гурьбой,
Где щиплют гуси на гдоляночке
Траву с названьем "зверобой",
Где горбыли небрежню брошены
Под сень крапивы вековой,
На них козиные гороршны,
Как будто черный гргЭД земной.
Ты на крылечко деревянное
Выходишь поезд провожать,
Вся непричесанная, пьяная
И не способная рожачгь.
1970 г.
* * *
На колу сидит сорока,
Ей там нравится сидеть,
Любопытно крутит око,
Ей так хочется глядеть.
Я прошу ее приветно:
О жене прострекочи...
Но сорока хвост по ветру
Распустила и молчит.
Понял я тебя, сорока,
Ты с ехидцей аппарат,
Что летает невысоко,
Новость носит - не подряд.
О, да ты - такое ж дело -
Тоже вольный женский пол:
Захотела - полетела,
Хочешь сесть - к услугам кол.
Что ж, молчи, пугать не стану,
Я гуманный, не дурю,
Минеральную достану,
Крякну, выпью, закурю.
1978
В день рождения.
Бог, никому не дай в обиду
Бухгалтера Грачеву Лиду.
Ни фининспектору - кретину,
Ни волосатому грузину
И ни шоферу- лихачу.
Бог, перед Вами хлопочу.
И пусть бандит с большой дороги
Не встанет на ее пороге,
Пусть уведет в любовный дым
Ее лишь тот, кто ей любим.
Глухоманный землероб
Он деревенского закала,
Его с землей не разлучить,
Не мог он кофе от какао,
Как лоб не морщил, отличить.
1970
Музе
Ничего с собой не поделаю,
Не скажу я ей: подожди.
И летят на бумагу белую
Фиолетовые дожди.
1967
* * *
В постелях у баб нестрогих,
Средь сладких земных грехов,
Нелепо терял я строки
Своих стихов.
1979
Новой эстрадной звезде посвящается
Он - беззубый урод,
Не поет, а орет, Он - эрзац, мишура,
Его кличут Шура. монстр,
Он, конечно не прост
Но смешнее всего,
Лишь за то, что он -
Любят люди его.
Плохие люди
Такие люди в час беды
Не подадут стакан воды.
Да тут и нечего гадать:
Уже готовы не подать.
1998 г.
Был на зоне я вместо армии,
Это здорово, а не беда,
И сержантик тупой, коварненький
Не командовал мной никогда.
Были вышки, запретные полосы,
По пятеркам считали нас,
Но никто на меня и голоса
Не повысил тогда ни раз.
Вдруг случилось, я стал солдатом,
В командирах моих - дебил,
Я не стал бы ругаться матом,
Я другое б сообразил.
Но судьба оказалась ласковой
И к сержантику, и ко мне,
Он шагает вперед под каскою,
Я - при девушках и вине.
1970
Сердце
Сердце, словно буйный заключенный,
В одиночной камере груди,
До кончины биться обречённый
В стену, чтоб узнать, что впереди.